Читать «Под ласковым солнцем» онлайн - страница 5

— Го-о-споди, упокой младенца Павла, — пел, глотая торопливо слова, отец Леонид, так что выходило:

— О-сса-ди, по-комла-цавла…

Данила истово закрестился…

Вспомнил, что в будущем году — передел земли, и на душу Павла пришлось бы полторы тридцатки… А теперь в семье остались живыми только две девчонки… И невольно он подумал о дьяконе, у которого дьяконица ходит седьмым…

«Наверное, будет мальчишка, — решил Данила, — везет отцу дьякону на сыновей… И ребята все сытые да гладкие… Озорные!.. Вот дьяконские дети все живы…»

Пели и читали, — отец Леонид и псаломщик, — то поочередно, то оба вместе, а когда запели «святый боже», то и сторож Дмитрий подтянул им жидким, простуженным баском…

И вдруг внезапная мысль вырвалась откуда-то из неизведанного мрака души Данилы: «Павел не младенец, а отрок!..» Вспомнилось ясно, до боли в мозгу, как это было… Перед вторым спасом Анисья занедужила и осталась дома. Ночью разрешилась… А на спасов день пришли сваты после обедни поздравить роженицу и принесли в подарок рушник и платок с кислыми лесными зерновками. Сады в деревне были только у попа и богатеев.

В ужасе Данила содрогнулся.

— Господи, прости меня!.. Господи, прости!.. Упокой душу отрока твоего, отрока твоего Павла… отрока… отрока Павла!..

Он опустился на колени и пристыл головой к холодным каменным кирпичам пола… Так долго — без движения — он молился и не смел подняться на ноги. Сзади что-то тяжелое наваливалось на плечи и в самое ухо шумело:

— Великий грех!.. Великий грех!..

Сторож Дмитрий тихо тормошил его и поднимал с полу:

— Вста-а-вай, э-эй, вста-а-а-вай!.. При-нимай гроб!..

Данила встал и огляделся мутным, плохо понимающим взглядом.

— Кончено все!.. Аминь!.. — сказал он про себя, и холодный пот выступил на его лбу. Он нагнулся к сыну и взялся правой рукой за гроб.

Батюшка уже всходил на амвон и воздевал кверху рогачом руки, чтобы снять ризу через голову.

— Ну, что же ты? Неси сына! — сказал псаломщик. — Дмитрий, помоги-ка ему!..

Данила оторвался от гроба и с отчаянным криком метнулся вслед за отцом Леонидом:

— Батюшка, а батюшка!.. Простите, батюшка!.. Мой грех… запамятовал я… В спажинки, вишь ты, Павел родился… Отрок он, батюшка, отрок!..

Голова отца Леонида вынырнула из ризы. Выставленные вперед, как рогач, руки застыли в воздухе. От неожиданности лицо отца Леонида вдруг широко расплылось, он закачался от неудержимого смеха, и также закачался на руках мягкий шелестящий бархат снятой ризы.

— Отрок, говоришь!.. Ха-ха-ха! Вот так история!.. А мы отпевали за младенца!.. Ну и оказия!..

Смех резнул хлыстом Данилу. Глаза его непонимающе и вопросительно смотрели на священника.

Отец Леонид понял неуместность своего смеха, сдержал себя, снял с рук ризу, принял внушительный вид, выпрямился, стал выше и строже и повел укоризненно глазами;

— Сам виноват, не знаешь сроков… Ну, теперь, брат, поздно!.. Второй раз отпевать не приходится!..

Заметив же, что лицо Данилы исказилось от отчаяния, он успокоительно и сердобольно прибавил:

— Ничего, Данила, не сокрушайся!.. Бог милостив!.. По правде сказать, какие могут быть у Павла грехи? Ничего!..