Читать «Конклав ночи. Охотник» онлайн - страница 91
Александр Сивинских
Артемьич, устроившийся на второй лежанке, следил за моими действиями с тревогой.
– Это для чего такое богатство?
– Антисептики, болеутоляющие. Средства для ускоренного заживления ран…
Я наполнил шприц из двух разных ампул, стравил воздух, зажал пластиковую трубочку между губами. Протер бедро смоченной в муравьином спирте ваткой. Взял шприц тремя пальцами и, держа будто карандаш, вогнал иглу на полную глубину в мышцу. Медленно нажал на плунжер указательным пальцем. Медленно вытащил иглу. Показалась капелька крови, я накрыл ее той же ваткой и начал бережно массировать. Спустя десять секунд взялся за новую ампулу.
– …А также витамины и антибиотики. Утром буду как новенький.
– Можно посмотреть?
Я кивнул.
Артемьич взял пустую ампулу и без запинки прочитал:
– Нандролона фенилпропионат. Это какой витамин, если по-русски? Что-то я позабыл.
– Ю, – отозвался я. – От морщинок на х…
– Так вроде как раз от нандролонов он и сморщивается. Хотя переломы заживают быстрее, да.
– Больно умный, – сказал я.
– У нас в советские годы не только молочное стадо было, но и мясное. А бычки без кое-каких уколов уж больно медленно вес нагуливают. Вот мы и знакомились с достижениями ветеринарной фармакологии.
Он взял следующую ампулу, покрутил в пальцах, укоризненно покачал головой.
– Не хилая у тебя аптечка, Родя. И кто ж снабжает такими редкими витаминами?
– Дед Пихто.
– Это тот, который тебя воспитал? Ты не говорил, что его Пихтом зовут.
Большинство препаратов я действительно получал через деда. В свободной продаже они отсутствуют, а с его связями можно достать что угодно.
– Отстань, а? И вообще, ложись спать.
– Лягу, не волнуйся. Только сперва хочу над тобой маленечко пошептать.
– В каком смысле пошептать?
– В целебном. Заговоры, приговоры, молитвы. Куда полезней, чем всякая химия.
Я нахмурился.
– Давай конкретней. Колдовать, что ли, собрался?
– Колдуют колдуны, – сказал он неожиданно строго. – У меня другой профиль. Можешь называть народным целительством.
Решив, что ничего страшного от его «шептания» не случится, я махнул рукой.
– Ладно, приступай. Только…
– Про яйца помню, можешь не повторять. А сейчас ляг, закрой глаза и умолкни:
С инъекциями я уже разделался, поэтому выполнил его указание без возражений. Наклонившись над моим лицом так низко, что я почувствовал его кисловато-табачное дыхание, Артемьич забормотал что-то неразборчивое, убаюкивающее.
* * *
Подействовали на меня целительские нашептывания Артемьича или дедовы укольчики, но проснулся я от жуткой, болезненной эрекции. А еще – от ощущения чужого присутствия. Впрочем, тот, кто находился рядом, агрессивности не проявлял. Я осторожно, на крошечную щелочку, приоткрыл один глаз.
Рядом с лежанкой стояла крепенькая бабенка лет тридцати в синем халате с забрызганным молоком подолом. У нее были шальные серые глаза, полыхающие румянцем щеки и губы той формы и сочности, за которую иные дамочки продают душу дьяволу пластической хирургии. Уперев в бока полные руки, гостья с жадностью рассматривала ту мою часть, которая поднялась раньше хозяина.