Читать «Собрание сочинений в десяти томах. Том десятый. Об искусстве и литературе» онлайн - страница 276

Гете отвергает положение эстетики классицизма, что искусство должно подражать не всякой природе, а природе красивой: «Искусство творчески проявляет себя задолго до того, как оно становится красивым, и это тем не менее подлинное, великое искусство, часто более подлинное и значительное, чем искусство красивое… И пусть такое искусство состоит из произвольнейших форм, оно будет соразмерно и без соблюдения пропорций, ибо внезапное вдохновение придаст ему характерную цельность» («О немецком зодчестве»). Ядро поэтики и теории искусства молодого Гете — характерность. Ее не следует, однако, отождествлять с натуралистической увлеченностью деталями. Характерное искусство, по Гете, «творит, порожденное искренним, цельным, самобытным и самопроизвольным вдохновением». Развитие этих мыслей читатель найдет в заметке «Из записной книжки Гете» — «По Фальконе и касательно Фальконе».

Общие положения об искусстве, которые нашли выражение в его статьях, получили воплощение в художественной практике молодого Гете, хотя, конечно, этими положениями далеко не исчерпываются художественные особенности его творчества в период «Бури и натиска».

Осознав бесплодность штюрмерского социального протеста и убедившись в отсутствии перспектив для скорого преобразования немецкой жизни на более справедливых началах, Гете отошел от движения «Бури и натиска» и стал искать иных путей прогрессивного развития нации. Переезд в Веймар означал отказ от бунта и попытку найти другие возможности развития. Центральной для нового миропонимания поэта становится идея медленного органического роста, родившаяся в его естественнонаучных занятиях, но перенесенная также на общественную жизнь. События французской революции 1789–1792 годов не заставили Гете изменить эту точку зрения; наоборот, он еще больше укрепился в ней.

Новая позиция имела важнейшее переломное значение для взглядов Гете на искусство. Прежний сторонник неограниченной свободы творчества постепенно превращается в провозвестника порядка, гармонии и стройности. Это видно в таких значительных произведениях Гете, как «Ифигения в Тавриде» и «Торквато Тассо», в новой лирике, и этот же поворот во взглядах заметен в его критических и теоретических работах. Важную роль в этом переломе сыграли поездка Гете в Италию (1786–1788) и его сближение с Шиллером, начавшееся в 1794 году и длившееся до смерти младшего из поэтов.

Важнейшим теоретическим документом, знаменовавшим поворот в литературных и художественных взглядах Гете, была статья «Простое подражание природе, манера, стиль» (1789). Если в центре его рассуждений штюрмерского периода стоит гений, одухотворяющий все, что служит предметом его творчества, то теперь главное внимание посвящено таким понятиям, как мир, природа, и задача искусства определяется старой классицистской формулой — «подражание природе». То, что раньше было для Гете главным, — «восприятие явлений подвижной и одаренной душой», — теперь определяется им лишь как путь к самому высшему, как ступень к творчеству, ибо подлинное искусство «покоится на глубочайших твердынях познания, на самом существе вещей, поскольку нам дано его распознать в зримых и осязаемых образах». От художника требуется теперь не столько развитая интуиция (ее значения Гете никогда не отрицал), сколько «точное и углубленное изучение самого объекта», иначе говоря, вместо волевого отношения к действительности Гете выдвигает как первостепенную художественную задачу познание объективных законов жизни.