Читать «Без права на покой (Рассказы о милиции)» онлайн - страница 7

Задача найти украденные полотна была поставлена перед группой самых искусных, высокоинтеллектуальных сотрудников уголовного розыска. Первый успех пришел почти сразу: две картины были найдены, преступник пой­ман с поличным. Но три наиболее ценных полотна как в во­ду канули — ни следа, ни зацепки. Как это часто бывает, пойманный вор взял всю вину на себя, надеясь получить от сообщников после отбытия срока наказания хорошую ком­пенсацию за молчание.

Чтобы отыскать остальные, далеко упрятанные карти­ны, сотрудникам областного управления угрозыска приш­лось крепко поломать головы. Много эрудиции, смекалки и воображения потребовалось им, прежде чем они убеди­лись, что украденные картины еще никуда не проданы и не уничтожены. Еще большей изобретательности потребова­ли разработка и осуществление самой операции. Я ничуть не преувеличу, если скажу: сработали наши сыщики абсо­лютно безошибочно, хотя противостояли им искушенные, интеллектуальные преступники. Картины Репина и Куинджи вернулись в музей.

—  Василий Федорович, я позволю себе вспомнить ва­ши же слова, сказанные в начале этой беседы. А именно: выражение «поединок» — не самое удачное из тех, какими можно охарактеризовать взаимоотношения органов мили­ции и преступника. Но вот преступник пойман, он остается с глазу на глаз со следователем. Преступник запирается, отрицает все... Собственно, если быть юридически точным, до суда его и называть-то еще преступником нельзя. Следователь должен сломить его сопротивление, припе­реть к стенке неопровержимыми фактами, убедить чисто­сердечно признаться в совершенном преступлении. Иной раз такое противоборство длится недели и месяцы. По- вашему, это тоже не поединок?

—  Представьте себе, нет. Не поединок. Хотя с внешней стороны как будто и похоже — один на один. И звучит заманчиво. Но если судить не по форме, а по существу, то в подавляющем большинстве случаев следователь высту­пает не как противник, не как враг того, кто сидит на до­просе напротив него, а как более сильный, умный, а глав­ное — доброжелательный человек. Заметьте, именно доб­рожелательный, хотя путь из кабинета следователя и ведет его собеседника на скамью подсудимых. Следователь, изобличая преступника в совершенном, склоняет его к чис­тосердечному признанию не потому, что хочет поскорее закрыть дело, а потому, что стремится добиться наимень­шего ущерба для личности человека, совершившего пре­ступление. Ведь неисправимых мало, а жизнь доказывает, что большой срок лишения свободы отнюдь не является лучшей мерой перевоспитания. Так что следователь совсем не заинтересован в том, чтобы возмездие нарушителю за­конности было непременно «на полную катушку». Раская­ние, чистосердечное признание, помощь следствию, возме­щение причиненного ущерба — все это суд непременно учитывает, и растолковать преступнику эту истину должен следователь. И в то же время следователь своими дейст­виями доказывает преступнику — воспитательный момент немаловажный! — что и в его случае сработала непрелож­ная закономерность: всякое преступление будет раскрыто, вина — доказана, а справедливая кара — обязательна и неотвратима.