Читать «Без права на покой (Рассказы о милиции)» онлайн - страница 21

Эдуард Кондратов

Тогда, в тысяча девятьсот сорок шестом, ему шел девятнадцатый год.

3

Подольский народный суд Московской обла­сти приговорил Курасова к одному году лишения свободы, хотя он заслуживал более сурового наказания. Но суд учел и молодость преступника, и его чистосердечное (сцену нечаянно заблудшей невинной овечки разыграл он мастерски) раскаяние. Было взято во внимание и то, что год — срок вполне достаточный, чтобы осужденный хоро­шенько подумал о своем прошедшем, настоящем и буду­щем, сделал соответствующие выводы и, отбыв поло­женное наказание, занялся честным трудом.

Действительно, Курасов думал более чем усердно и выводы тоже сделал, да только не те, которые следовало сделать. Все его умственные усилия и способности были направлены на одно: четко установить, где он допустил промашку, какие принять меры, чтобы, выйдя на волю, ее не повторить.

«Самое важное, — пришел он к заключению, — знать не только когда, где, что, но и у кого воровать».

Почему он влип? А потому, что та тетка в трамвае, у которой попытался снять с руки часы, его самодельной финки не испугалась, к тому же оказалась неправдопо­добно горластой. Значит, очищать надо тех, кто трусоват и слабоват, неповоротлив и рассеян. И еще: ни в коем случае не мозолить глаза милиции одного и того же города, даже, подобно Москве, со сверхмиллионным населением...

После выхода на свободу из родного Подольского района Курасов перебрался в Калинин. Чтобы отвести от себя возможные, особенно на первых порах, подозрения, устроился на один из заводов учеником слесаря. При этом проявил столь похвальное усердие, завидную понятли­вость и сноровку, что сменный мастер уже через полмесяца пришел к начальнику цеха.

—  У парня золотые руки. Надо переводить на самостоятельную...

Перевели и не покаялись. Работал Курасов старатель­но, производственную дисциплину соблюдал строго: в цех являлся раньше гудка, уходил позже, инструмент берег, в отношениях был ровен и предупредителен. И окружаю­щие его люди решили: надежный, примерный товарищ. Ре­шили, ни разу, к своему же несчастью, не поинтересовав­шись, а чем молодой преуспевающий слесарь занимается вне территории завода, с кем водится, куда уходит по но­чам из общежития.

Словом, личная жизнь Курасова для тех, кто трудился с ним плечом к плечу, была за семью замками. И когда однажды утром он не явился в цех к началу смены, там лишь легонько покачали головами.

—  Ай-яй, видать, проспал парень.

Между тем в эту ночь Курасов вообще не ложился. Сговорившись с бывшим уголовником по кличке Барон, он проник в чужую квартиру, предварительно точно устано­вив: ее хозяева, люди весьма состоятельные, выехали на загородную дачу с ночевкой. Навели грабители справку и о соседях намеченной жертвы. Тут тоже оказалось все в ажуре: муж с женой, оба в преклонных , годах и оба вдобавок инвалиды. Он вернулся с войны без ноги, она сердечница, давно на ладан дышит. Таких бояться — кур смешить. И, подражая Барону, Курасов расхаживал по чужим комнатам, как по собственному дому. Эх, если бы только ему знать, что именно в этот вечер к соседям приехал в краткосрочный отпуск сын-пограничник. Но ни Курасов ни Барон того не знали.