Читать «Брат на брата. Окаянный XIII век» онлайн - страница 76

Когда сотский Ларион предстал пред великим князем владимирским, тот строго наказал:

– Передай Мстиславу Мстиславичу, что я и мой брат Ярослав – одно целое и что бы ни сделал он, я в ответе.

Были еще посланцы, и от Мстислава, и от Константина, но Юрий стоял на своем: места своего Константину не уступлю, Ярослава не выдам.

Час битвы приближался.

Новгородцы, а было их немного, все больше молодые, задиристые, с северных уездов, не единожды ходившие на чудь, расположились отдельно ото всех. Так пожелал их воевода Мстислав Ярун, бывший посадником в Ржевке и уже успевший схватиться и со Святославом Всеволодовичем под стенами своего города, и совсем недавно с Ярославом Всеволодовичем, вернее, с его дозором, состоявшим из полутора сотен всадников. Тридцать три из них Ярун взял в плен, семьдесят положил на месте, остальные ушли, спасаясь в Твери.

Среди молодежи оказались и Фрол с Лукой. Фрол после голодной зимы еще не оправился и потому при каждой возможности что-нибудь жевал, нагуливая былую силу.

– Ты знаешь, сосед, – лежа у потрескивающего костерка, медленно тянул слово за слово Фрол, – как наскочили мы на дозор Ярославова войска, такая меня злость взяла, что готов был один всех мечом посечь. Мужиков трех, а то и четверых порубил, пока воевода меня не остановил.

– Почто же ты так озлобился? – спросил, так же не торопясь, Лука Меньшой. Он сидел рядом, на большом валуне, и вострил меч, сплевывая на лезвие и проверяя его остроту большим пальцем.

– А вот как вспомню глазенки детишек голодных, торчащие из снега руки, ноги замерзших, волна поднимается неуемная, страшная, горячая. И жар тот токмо кровью загасить можно. – Помолчав, он тихо добавил: – Деда Пантелеймона жаль, преставился в эту зиму, сердешный.

– И дочка моя меньшая тоже не дождалась. Женка говорит, что все меня высматривала в окошко, рассказывала всем, как много я хлеба принесу… Только-то четыре денька и не дождалась, – дрогнул голосом Лука. – Вот ты о мести твердишь, – отложил он в сторону меч, – а на ком помститься? На мужиках володимирских иль переяславских? На суздальских мастеровых? Пришли мы в их землю, сколь деревень пожгли, сколь народу обездолили… Ты скажи, чем они перед тобой провинились? Молчишь? Вот то-то и оно! Вина на князьях, а не на мужиках!

– Тише ты, дурья голова, с такими-то речами недолго и в порубе оказаться, – оглядываясь по сторонам, зашипел Фрол на своего соседа. – Не дай Бог кто услышит. Во, гляди, никак воевода наш от князя возвертается, – приподнялся на локте Фрол. – С ним кто-то из князей пожаловал. Вона корзно малиновым отдает. Чей же такой? – вспоминая, закатил глаза Фрол.

– Чей, чей! Не узнаешь, что ли? То киевского князя сынок – Всеволод. Ему-то чего в Киеве не сиделось?

– Может, киевские полки пришли? – предположил Фрол.

– Вряд ли. Чего им здесь делать. Да сражения-то, видится мне, не будет. Погрозятся да помирятся. Не пойдет же брат на брата.

– А ну пойдет, что тогда?