Читать «Четверо с базарной площади» онлайн - страница 11
Евгений Максимович Татаренко
— Катя! Катя! — говорил Генка. — Катя, я нечаянно! Катя, я больше не буду… Катя!
Вот как говорил Генка, потому что оказался слабым.
И даже об этом случае сестра не сказала дома.
А удочка Генкина уплыла. Но ему почему-то не жалко ее было ничуть.
Полковник
Вся квартира однорукого полковника была заполнена книгами. Книги глядели сквозь стеклянные дверцы шкафов, с полок вдоль стен, со стола. Благодаря этим книгам друзья и познакомились с полковником. Они даже в городскую библиотеку перестали ходить. Зачем? Когда рядом есть почти собственная и ройся на полках сколько твоей душе угодно. Правда, рылись только Фат и Генка. Слива, давно решивший стать самым образованным человеком в мире, считал необходимым для себя одолеть всю литературу, что была издана за последние пятнадцать — двадцать веков. Поэтому он изобрел свою систему выбора книг. Он начал с верхней полки, что была первой налево от входной двери, и решил двигаться вокруг комнаты по часовой стрелке, не пропуская ни одного томика. Другими словами, он лишил себя какого-нибудь выбора. И осилил таким образом даже «Войну и мир» Толстого. Потом Слива сознался, что ничего хорошего в этой книге не нашел: про войну написано здорово, а вот мир получился нудным.
Кстати, последний томик романа учительница Эмма Викторовна отняла у Сливы на уроке математики, велела прийти в школу с матерью. А это для Сливы что нож острый. Слива побежал каяться к полковнику. Полковник ничего ему не сказал, но приколол на грудь свои боевые ордена, которые всегда прикалывал, изредка выходя на улицу, и пошел в школу. Что он говорил Эмме Викторовне — осталось тайной, но дело о чтении на уроках тем и закончилось для Сливы.
Еще у полковника был патефон, а это просто великое изобретение, особенно если ставить пластинки с частушками или стихами.
Так и кажется, что сам Пушкин рассказывает для тебя.
Наконец, последним и едва ли не самым драгоценным богатством полковника была шашка в отделанных серебром ножнах «от командира Первой конной Буденного».
Семья полковника погибла во время войны, и жил он один на один со своими сокровищами.
Друзья, чтобы не надоедать ему, старались наведываться не очень часто, ну — раз в два дня примерно, а если каждый день, то ненадолго…
Генка постучал: сначала тихонько, потом громче, потом еще громче и совсем громко.
— Кто? — спросил полковник.
После ранения слышал он плохо, и стучать к нему надо было очень громко, но Генка, Фат и Слива из вежливости всегда стучали в три-четыре этапа: от самого тихого до самого громкого.
— Это я, Генка! — крикнул Генка.
Щелкнул замок.
— А, — сказал полковник, — соседи. Что-то вы забываете обо мне. Ну, рассаживайтесь или расстанавливайтесь. Словом, делайте что хотите. Есть какие-нибудь новости?
Правый глаз полковника наискосок перетягивала черная лента.
Фат, как бы невзначай, тут же оказался рядом с кроватью, над которой висела шашка, и незаметно потрогал пальцем серебряную чеканку. Генка и Слива пристроились на стульях возле книг.
