Читать «Такая долгая полярная ночь.» онлайн - страница 63

Работал я и в порту Зырянки грузчиком или, как принято говорить, докером. Мне постепенно стал ясен сталинский метод уничтожения людей, попавших в мясорубку советской законности. В лагере вроде бы и не было доходяг, каких было много в лагерях рудников им. Чапаева и им. Лазо. Но были истощенные и больные пеллагрой и алиментарной дистрофией. Это были из контингента тех этапов, что шли в Зырянку с приисков и рудников. Естественно, что тех, кто все же мог хоть как-то работать, использовали на подсобных работах.

Я довольно быстро физически «пришел в себя». И это для меня было загадкой. Возможно, способность организма моего к относительному восстановлению объясняется тем, что я никогда не отравлял себя алкоголем и никотином. Да и питание в Зырянке намного отличалось от того, какое было в шахтерских лагерях, где администрация не следила за расходом продуктов, где все было поставлено на произвол блатных. Где процветали такие, как Кнехт, Игнашкин, разное ворье. Обыкновенным работягам от отпущенных для питания продуктов доставались крохи, а на разводе — приклад винтовки в спину или дубинка обслуги (из воров) по спине, конечно, доходягам. Здесь же, в Зырянском лагере, если ты держал себя спокойно, уверенно, не нарушал лагерного порядка, не дерзил охранникам, то шансов получить на разводе пинок или укус овчарки было меньше.

Со мной в бригаде, разгружавшей морские баржи с продуктами, работал молодой вор. Фамилию его я забыл, все и я тоже звали его Ленчик. Он почему-то уважительно относился ко мне. То ли потому что я был старше его, то ли моя статья 58-8 — политическое убийство, террор, внушала ему уважение. Ведь это не карманная кража! В условиях заключения, когда злая сила обрекла тебя на гибель, отняв у тебя молодость, здоровье и дорогих твоему сердцу близких, ты имеешь возможность пересмотреть многие внушенные тебе ранее этические нормы. Когда ты заключенный, посаженный в колымский лагерь ни за что, почти уверен, что живым не вернешься к матери, переоцениваешь догму о неприкосновенности социалистической собственности и сознательно, работая докером, берешь себе что-либо из продуктов питания, которые таскаешь в склад на своих плечах, то твоя человеческая совесть оправдывает твой поступок. У тебя власть отнимает жизнь, а ты отнимаешь у власти эту возможность и стремишься продлить свою жизнь.

Вряд ли так рассуждали воры, мои однобригадники. Они просто брали и ели все, что можно было тайком от часового и дежурного по производству охранника, съесть. Наиболее умные ели на работе, а не несли взятое в лагерь. Бригады, работавшие по разгрузке и штабелеванию продуктов в порту Зырянки, при возвращении после работы в лагерь тщательно обыскивались охраной. У тех, кто нес в зону какие-либо продукты, все отбиралось, нередко такого «несуна» били и обязательно сажали в изолятор. Изъятые продукты, естественно, были трофеем охраны.