Читать «Такая долгая полярная ночь.» онлайн - страница 117

Каторжники копали шурфы для геологов. В один из шурфов спустился Канунников. Бригадир, он проверял качество работы, т.е. достаточно ли глубоко вырыт шурф, убран ли с его дна лишний грунт. И вот тогда кто-то, я думаю из фронтовиков, стоя на краю шурфа трижды ударил Канунникова острием нового лома в голову. Только одна рана была скользящая вдоль виска, а две были проникающие глубоко в мозг. Вытащенный из шурфа Иван Канунников прикладывал платок к голове, вытирая выступивший мозг. В больнице он несколько раз срывал повязку с головы, и я вынужден был распорядиться привязать его простынями к койке. Разумеется, такое ранение мозга не только мы в лагерной больнице, но и лучшие нейрохирурги не могли бы излечить. Хирург Семенов Петр Яковлевич, сам КТР, сказал: «Ну что ж, он получил свое».

Жестокие бригадиры, притеснявшие и оскорблявшие членов своей бригады, попадались в лагерях довольно часто. Но не все они сохранить могли свою жизнь. Рано или поздно неотвратимое возмездие за их подлость, а подчас и злодейство, настигало их. Помню такого бригадира на прииске «Красноармейский». Его фамилия была Сигуренко. Он «прославился» тем, что в особо жестокие годы произвола и беззакония избавлялся в своей бригаде от «доходяг», т.е. дистрофиков, перешедших уже в состояние деменции, и, конечно, совершенно не способных работать. Пошептавшись с конвоиром, Сигуренко, растолкав сидящего у костра доходягу, приказывал пойти за дровами по снежной целине. Плохо соображающий дистрофик все же спрашивал, можно ли идти за топливом. Получив утвердительный ответ, от шел туда, куда его послал бригадир и где никаких дров не было. Когда он по снегу уходил метров на 100, стрелок-конвоир без промаха, с колена целясь, пристреливал его. Одним доходягой в бригаде становилось меньше. Так «бригадирил» Сигуренко.

В промывочный сезон, когда я работал в лагерной больнице Красноармейского прииска, в больницу привезли бригадира Сигуренко с проломленным ударом кайла черепом. Конечно, человек с выпущенными наружу мозгами жить не может. Через двое или трое суток Сигуренко умер. Пока он еще дышал, к входу в больницу приходили люди и спрашивали: «Сдох?» А потом, получив ответ, что еще дышит, интересовались, а наверняка ли ему проломлен череп, а не может ли этот гад выздороветь. Оказывается Сигуренко осмелился ударить лопатой Михаила Крылова, колымчанина, то есть парня из «моего» колымского этапа. Я знал Мишку еще по лесозаготовительному участку на Колыме близ Зырянки. Он был поваром, именно он налил мне в миску суп, который у меня из рук выбил Петров. Такой парень, как Крылов, стерпеть удар бригадира не мог и с достаточной силой кайлом (не обухом) проломил негодяю череп. Люди благодарили Крылова. А я подумал: «Вот оно, возмездие за жестокость и подлость».