Читать «Я сам себе дружина!» онлайн - страница 73

– Пошла вон, сука дохлая, мокрая мразь… – процедила еле слышно, но уверенно, Бажера в темноту, стискивая кулаки. – Убирайся в трясину. Здесь мой дом! Мой! Не отдам!

И добавила чуть громче несколько слов, из тех, что женщинам обычно говорить не полагается.

Ощущение чужого недоброго присутствия не то чтобы исчезло – отступило.

Всхлипывая от страха и злости, Бажера вскарабкалась на полати, накрыла себя и Мечеслава одеялом из шкур, перевалила его горячее, непослушное тело набок – он перестал сипеть и биться, будто рыба в садке. Бажера обвила его шею руками, прижалась всем телом.

– Мой, – прошептала неведомо откуда пришедшее, и со сладким ужасом сознаваясь себе, что говорит не про дом, совсем не про дом. – Мой. Не отдам…

Она твердила это, словно заговор, прижимаясь к нему, гладя, и чувствовала, как дыхание юноши становилось чище и спокойнее, как отступал озноб, угасал жар.

Уже не тревожно, радостно шепнула, в тысячный, наверное, раз за эту ночь:

– Мой, мой…

И поняла, что он не спит. Глядит ей в лицо открытыми глазами.

Улыбнулась ему в лицо – хотя, казалось бы, толку-то улыбаться в такой темноте, но верила, что он почувствует её улыбку, как она – его взгляд. И повторила, прижимаясь к нему:

– Мой! Не от…

И почувствовала его губы на своих.

Ближе к утру проснулся на лавке Живко. Проснулся от захлёбывающегося счастливого шёпота, возни и поскрипывания жердяных полатей. Не враз сообразил, где он и что слышит. А сообразив, аж застонал с досады. Нынешней весной ему с ровесниками негде было даже в прятки поиграть – в каждом укромном уголке были эти вконец одуревшие парни да девки, невнятная возня и глупые стоны. Да ещё и сердились, если им «мешали» – было б в чём мешать-то! И на тебе, родная сестра, в своём собственном доме – и туда же! Уж он-то, твёрдо решил девятилетний мальчишка, сердито сопя и натягивая на голову покрывало, в жизни такой глупостью заниматься не станет!

С тем и заснул.

Наутро их разбудили крики небольшой толпы, собравшейся у ограды кузни. Толпа собралась из-за вдовы Лунихи, а вдове мешал зайти в избу пришлого кузнеца улегшийся на пороге «зверюга лютая, вроде волка, только рыжий». Собственные псы Зычко забились кто куда, так что отыскавший, наконец, своего господина Руда чувствовал себя хозяином двора и был этим обстоятельством очень доволен. Чутьё слуги и друга говорило псу, что господин тоже доволен и даже счастлив.

Глава XI

«Нет!»

– Разумеется, нет, – вождь Ижеслав даже не обернулся взглянуть, как принял эти слова старший сын. – Кто ж так тетиву тянет, греки разве! Не к груди тяни – к уху! Так!

Отроки Ижеславля учились стрелять. Среди мальчишечьей ватажки было двое пасынков – Лютобор, сын давнего знакомца Мечеслава, тогда только ставшего из мальца отроком Мечшей, Лихобора, и Станигость Кромегостевич, младший сын вуя Кромегостя. Впрочем, сейчас отроков звали только Лютко и Станко.