Читать «Я сам себе дружина!» онлайн - страница 137

– Так это чего ж… – Мечеслава даже замутило. Не, ну головы в его роду сами с хазар собирали и на колья навешивали – так не на одежде же их носили! – Это они сейчас с голов хазарских волосы с кожею посдирали и на пояса привесили?!

– Ну да, – кивнул Вольгость. – Да ну их! Эх, красавец у тебя конь…

Мечеслав на это ничего не ответил, только усмехнулся, не без гордости потрепав мохнатую шею конька. Ясное дело, что на высокорослых печенежских скакунов Вихорко не походил. Но это был его конь. Друг.

Глава XVIII

Пути-дороги…

К вечеру стало ясно, откуда так пахло в ночи табуном – табун это и был, огромное множество коней, по большей части печенежской породы. Сила русов была в пешем строю, верхом они степным кочевникам уступали. Но пеший строй, особенно со щитами и доспехами, не скор на переходы. Вождь, с которым познакомился Мечеслав, выдумал новый сопособ воевать. Одни говорили, что на эту хитрость навёл вождя воинский обычай соседей его варяжских предков, живших через море от варяжской земли, тех, кто на конях воевал не то что плохо, а вообще никак. Однако верхом ездили и имели обыкновение, где не доплыть на ладье, доезжать до места битвы верхом, а там уж слезать с коняшек и в сечу идти пешим шагом. Другие – особенно печенеги – были твёрдо уверены, что на мысль князя натолкнули не какие-то там пешеходы с далёких полуночных островов за Варяжским морем, а печенежский обычай возить с собою на коне ловчего зверя-пардуса.

– Как рысь он. – Чесал затылок Вольгость Верещага, силясь описать обличье невиданного зверя сроду не видавшему его другу. – Вот только жёлтый, поджарый, долгоногий, хвост длинный и уши круглые.

Теперь чесать голову приходилось Мечеславу в попытках вообразить этого похожего на рысь и в то же время лишённого всех черт лесной охотницы зверя.

Ладно, увидим своими глазами, поглядим – похож или не похож.

Так вот, зверь-пардус стремителен, как стрела, пущенная из лука, но утомляется быстро, долго гнать добычу не может. Печенеги – да и знатные хазары, кто охоту жалует, и славянская знать, короче сказать, все, кто охотится с пардусами, подвозят его к добыче на коне верхом, за спиною у охотника. И вот тут нет спасения от него ни коню, ни оленю.

С него-то, толковали печенеги, и взял русский вождь обычай пеших бойцов в броне и с щитами довозить до места битвы верхом – ездить-то кто не умеет? В этот раз русин решил попытать свою новую придумку против торга на Рясском поле, явиться с малым отрядом там, где не ждали.

В доказательство же выставляли, что вождя и самого звали Пардусом. Прозвище такое за вождём водилось, но из-за выдумки ли с конною пехотой, или из-за стремительных бросков-решений – тут Вольгость сказать не брался.

Под разговоры да беседы легче уходила дорога. Без обычного, обременяющего войско обоза с возами да котлами русины шли легко. На привалах обходились охотничьей добычей да мясом забитых хазарских коней, жарили его над углями грядиной, нанизав на колышки. Освобожденные невольники, правда, после первого дня верхом и вовсе повалились пластом наземь, не помышляя о еде. Кормить их русинам в этот раз пришлось едва не насильно.