Читать «Тайга мятежников любит» онлайн - страница 48

– У них пушка, – озвучил невеселую мысль Рыбский, – шмальнут по локомотиву – и привет. Да и куда на восток? В Иркутске белые.

– В Верхнеудинске нет белых, – переметнулся к Алцису Гасанов, – пробьемся через Иркутск…

– Товарищи, вы вконец охренели! – запротестовал морщинистый и малорослый Вялых. – Через Иркутск не пройдем – это дохлый трюк! В Красноярске нет белых! Переставляем локомотив – и в Красноярск!

– Чехи уже в Красноярске, – буркнул Канторский, – пока доедем, такое начнется – вся нечисть белопузая из подворотен повылазит…

Подраться, впрочем, не успели.

– Мудрецы, вы вконец перемудрили, – забормотал Арцевич, – это же бабушка надвое вилами по воде…

– Молчать! – рявкнул Субботин. Кровь отхлынула от лица. Он уже принял решение – заведомо непопулярное, трудное, чреватое неопределенностью, но ЕДИНСТВЕННО ВЕРНОЕ. И так посмотрел на товарищей, словно стал испытывать к ним острую неприязнь. Илюши Муромцы, мать их… безбожники святые. Провалялись тридцать три года на печи, поднялись, послужили киевским князьям… Уставились на него, как магометане на Мекку.

– Слушай сюда, – процедил Субботин, – вагоны в тупик – и чтобы через пять минут вся эта хренова станция стояла на цырлах! Десять человек – на хутор… сам пойду, все подводы, всех лошадей – конфисковывать именем советской власти! Всех сопротивляющихся, несогласных, утаивающих – расстреливать на месте!

– Яков, ты что? – дрогнул Рыбский. – Предлагаешь тащиться в эти буремглои?.. Нас же анофелесы сожрут…

– Именно! – рявкнул Субботин. – И живо! Пойдем на север, там кругом тайга… Да я в болоте, товарищи, это золото утоплю, лишь бы не отдавать буржуям!

– В болоте так в болоте, – пробормотал Петруха, которому многое прощалось. – Вольному воля, спасенному рай…

– Бешеному – поле, черту – болото, – невесело хохотнул Рыбский, бросая в желтозубую пасть пережженую карамельку.

Он действительно готов был утопить свой груз, лишь бы не отдавать кровопийцам. Не было у Субботина плана, одно он понимал отчетливо – с железной дороги надо уходить. Как можно быстрее и дальше – в запасе не больше часа. А погоня будет, он кожей чувствовал. Не пропустят золотопогонники одинокие вагоны на безлюдном полустанке. Нечем (да и негде) их маскировать. На юге от Транссиба – невозделанные равнины с буераками, до леса версты две, могут не успеть. На севере – хвойная чаща примыкает почти вплотную к насыпи, в разрыве, на холмах, крохотная деревушка. Тайга глухая, нелюдимая, страшная. Стоит забрать у тутошних пейзан весь транспорт – и белые просто завязнут, пешим-то ходом…

Они ворвались в деревню, как оголодавшие грабители. В кожанках, мятых шинелях, на шапках – дьявольские звезды, на эмблемах скрещенные молот и плуг. Какая-то солоха в ватнике поверх сарафана, с прыщавыми ногами развешивала белье на шестах – с визгом кинулась в дом, а застиранные портки шлепнулись в грязь. Мелькнула в окне перепуганная харя, задернулась шторка, собаки залились лаем – не рискуя, впрочем, вылезать из-под сараев и завалившихся домишек. Время катастрофически поджимало – парами шли от двора к двору, пинками распахивая калитки. Сразу на задворки – к сараям, конюшням. Выводили лошадей, заставляли хозяев запрягать подводы. Тащили всю имевшуюся в наличии животину – уж лучше пристрелить, чем оставлять белым. Плач стоял над деревенькой – бабы падали на колени, ползали по грязи, умоляя не обездоливать, не отнимать последнее. Мужики стояли потрясенные.