Читать «Русские летописи и летописцы X–XIII вв.» онлайн - страница 39

Далее в статье говорится о прибытии в Киев к Изяславу его брата Всеволода и состоявшихся между ними переговорах. По существу, перед нами исповедь черниговского князя, кающегося в своих прегрешениях перед старшим братом. Позиция Изяслава выглядит очень благородно. Он прощает брата за все, просит его не печалиться, обещает содействие в возвращении стола и, если это будет необходимо, готов сложить за него голову. «Аще будеть нама причастье в Русскѣй земли, то обѣма; аще лишина будевѣ, то оба; азъ сложю главу свою за тя».

Летописец, конечно, уже знает, что Изяслав сложил-таки голову на Нежатиной ниве, и ему важно подчеркнуть, что жизнь свою он отдал, отстаивая законные права брата на черниговский стол. Эта мысль еще раз прозвучит из уст сына Изяслава Ярополка: «Отче, отче мой! Что еси пожилъ бес печали на свѣтѣ семь, многы напасти приимъ от людей и от братья своея? Се же погыбе не от брата, но за брата своего положи главу свою».

После сообщения о погребении Изяслава «в церкви святыя Богородица» летописец затем произнес в его честь хвалебный панегирик. В нем образ великого князя освобожден от пороков и недостатков. Правда, была кровавая расправа над киевлянами в 1069 г., но виноват в этом не он, а сын Мстислава. «Аще ли кто дѣеть вы: сѣчець исѣче, то не сь то створи, но сынъ его». А если и есть на Изяславе какой-либо грех, то он искуплен его жертвенной смертью. Летописец, по существу, всю вторую часть панегирика посвящает воспеванию этого благородного поступка князя. «По истинѣ, аще что створилъ есть в свѣтѣ семь, етеро согрѣшенье, отдаеться ему, занеже положи главу свою за брата своего».

Из сказанного явствует, что статью 1078 г. невозможно безоговорочно связывать не только с летописанием Десятинной церкви, но и с деятельностью летописца — сторонника Изяслава. Текст составлен так, что прославленным в нем оказался не только Изяслав, но и Всеволод. Не исключено, что писался он в начальные годы его великого княжения и служил моральным обоснованием прав на киевский стол. Автором его скорее всего был игумен Иоанн. Не исключено, что впоследствии эта статья испытала также редакторское вмешательство летописца Нестора.

Ничто не указывает на принадлежность к летописанию Десятинной церкви также статей 1079–1085 гг. Идеологически они, если можно так выразиться, индифферентны. Присутствие в них комплекса тмутараканских известий указывает если и не на непосредственную их связь с Никоном, то уж, во всяком случае, на связь с летописанием Печерского монастыря, имевшего тесные духовные контакты с Тмутараканью.

Теоретически мысль А. Г. Кузьмина о сохранении во второй половине XI в. летописной традиции Десятинной церкви, не может вызвать возражения. У нас действительно нет оснований полагать, что с развитием летописания в Печерском монастыре оно совершенно прекратилось в старых культурно-просветительских центрах — Десятинной церкви и Софии Киевской. К сожалению, убедительных свидетельств того, что его следы обнаруживаются в сохранившемся до наших дней фонде исторической письменности Руси за вторую пол. XI в., также нет. Анализ комплекса известий 1078–1086 гг. не позволяет относить их к творчеству неизвестного летописца Десятинной церкви.