Читать «Сахаров В. Тропы Трояна.» онлайн - страница 78

Ставка хана Приднепровской орды Бачмана, как водится, находилась на возвышенности и, стоя подле своего шатра, потомок славного Боняка смотрел на раскинувшийся вокруг лагерь. Тысячи костров, окружали его и в ночной темноте они казались глазами диковинных зверей, которые глядели на него. Но это, разумеется, было не так. Рядом с каждым костром сидели половецкие воины, которых он позвал в поход, дабы наказать отщепенцев, не желающих признавать его власть. Наглецы должны были ответить, и тот, кто подбил их на бунт, неведомый колдун из славянских земель, по имени Вадим и прозванию Сокол, тоже. И хан был уверен, что все сложится именно так, как он того хочет. Ведь войско его было больше вражеского, идущие с ним воины не сборные ватаги, а ветераны многих степных сражений, под которыми быстрые кони, а в руках грозных батыров доброе оружие. Однако, несмотря на большое количество костров, верных телохранителей возле шатра и уверенность в победе, на сердце у Бачмана было как-то неспокойно. По какой-то неизвестной ему причине мятежные рода не бросились бежать, лишь только они прослышали о надвигающейся на них беде, а сами выступили навстречу ордынским воинам и сейчас находились невдалеке от войска половцев. Ханом это расценивалось как безумие, и так не должно было быть. Но почти три тысячи сабель, которые были собраны из разных родов, готовились к неизбежной битве с шестью половецкими тысячами, и отступать они не собирались. Ну, а поскольку хан не понимал их поступка, то беспокоился и был занят поиском ответа на один простой вопрос. “Почему же они не бегут? – разглядывая огни, спросил себя Бачман, дородный пожилой мужчина с крючковатым носом, в дорогом бухарском халате и с усыпанной драгоценными каменьями саблей на боку. – Может быть, они ищут смерти? Нет, ибо слишком хитры и опытны старые вожаки родов. Тогда, наверное, причина в колдуне, который заморочил уважаемым старикам головы? Возможно. Ну, а если они выступили против меня, чтобы дать своим семьям возможность сбежать? Да, скорее всего, это правильный ответ. Однако тогда выходит, что их новый хан слаб на голову, ибо я смету войско отщепенцев, как степной буран сдувает с пути сухую верблюжью колючку, а потом все равно догоню беглецов, и отдам кочевья изменников на растерзание своим воинам”. Найдя, как ему казалось, разумное объяснение поступку противника, Бачман кивнул своим охранникам и вошел в пустой шатер. Покряхтывая и, чувствуя одышку, которая с недавних пор стала его донимать, хан отстегнул саблю, и скинул халат. Затем барсучьим жиром он смазал стоящую рядом с ложем статуэтку родового тоса (семейного бога), мысленно перечислил по именам своих кормосов (умерших предков) и только после этого прилег на широкую мягкую кошму. Он закрыл глаза и постарался заснуть, ведь завтра хан должен выглядеть сильным и крепким, дабы воины не сомневались в нем. Но голова половца была забита множеством вопросов, которые не желали покидать его и он, сам того не желая, сосредоточился на них и стал перебирать проблемы, словно нанизанные на шнурок камешки. Одну за другой, одну за другой, пока еще не решая вопрос, а только присматриваясь к нему. Кажется, какие проблемы могут быть у вольного и сильного степного хана на родных и милых сердцу бескрайних просторах? Никаких, живи и радуйся. Однако они имелись. Ромеи, коварные и хитрые твари, что ни год, присылали к нему своих послов, которые передавали ему откуп, чтобы он не трогал их приморские города и не перекрывал торговые пути. Но одновременно с этим они что-то нашептывали его родственникам, а потом подбивали Бачмана наброситься на соседей или русских князей. За руку ромеев поймать не удавалось, слишком скользкие они твари, словно водяные змеи, и объявить им серьезную войну хан тоже не мог, ибо в таком случае сразу же терял поддержку половины своих приближенных и мог получить на шею удавку или яд в питье. А еще эти хитрецы постоянно натравливали на него прикормленных крымских кочевников, которые вели дела с купцами из Херсонеса (Корсуни), Сугдеи (Сурожа), Корчева и Таматархи. Поэтому хан всегда был настороже и бдительности не терял Вот и думай, что делать. Сидеть и изображать из себя живого болванчика, который на все кивает головой, каждый день посещает жен и развлекается охотой, или следуй заветам предков – бить подлых тварей с черной душой там, где их встретишь? Ответа не было, и Бачман вспомнил о других соседях. На западе от Приднепровской орды кочевали лукоморцы, которых возглавлял внук великого Тугоркана (по-русски Тугарина Змея) лихой и горячий хан Изай от которого неизвестно чего ожидать, поскольку он все время находился в движении и постоянно воевал. То с галичанами сцепится, то с ромеями, то с уграми или киевлянами, а бывало, что и на своих сородичей половцев нападал. Непредсказуемый человек, а значит опасный. На севере находились земли русских, Переяславль и Киев, которые прикрывали сильные отряды черных клобуков и тяжелая дружинная кавалерия. Там были богатые земли и в тех краях всегда можно взять знатную добычу, про это знал любой степняк. Но славяне внимательно следили за степью, и если пойти на них в поход, то это могло обернуться великим погромом. Тот же самый знаменитый Тугоркан, родственник Владимира Мономаха, сколько бегал, и все равно попался, да живота лишился, а Бачман хотел жить. По этой причине нападать на Русь он не спешил. На северо-востоке раскинулись владения других родственников, заорельских половцев, которых Бачман ненавидел люто, ибо не раз они вместе с русскими князьями обрушивались на вежи приднепровцев. Этого хан никогда не забывал и постоянно с ними цапался, что при прежнем заорельским хане, старике Аепе, что при нынешнем, временном, Тотуре. И хотя пока они были заняты на Руси, где воевали за своего родственника Гюрги, и звали его с собой, Бачман с ними не пошел и постоянно ожидал от заорельцев удара в спину. Ну и последние соседи, с востока. Там по берегам Танаиса (Дона) и привольным приморским степям кочевали люди хана Колчака и остатки тьмутараканских конных сотен. В дрязги с другими ордами они старались не вступать, воевали на Кавказе, брали дань с Таматархи и проходящие через их владения караваны и с Бачманом никогда не ссорились. Но хан приднепровцев им не доверял. Впрочем, Бачман никому не доверял, и от всех ждал подлости, потому что сам был готов ее совершить. Он это понимал, и был этим недоволен, но поделать ничего не мог, ибо жить по чести можно только с честными людьми, а хан есть хан. Степной правитель обязан во всем видеть подвох и держать под рукой сильное войско, а иначе можно лишиться всего, что имеешь, и кануть в небытие вместе со всей своей семьей, не оставив после себя никакой памяти. “Как же я устал, – в очередной раз закрывая глаза, подумал Бачман. – Как правильно жить и поступать? Что есть правда и в чем истина? С кем разделить тяжкую ношу и ответственность? Кому передать власть и накопленные богатства? Не знаю. Я ничего не знаю. Но одно мне известно точно. Завтра меня ждет битва и очередная славная победа”. Последняя мысль немного развеяла муть в душе Бачмана и он стал засыпать. Однако не успел он провалиться в сон, как за пологом шатра послышался непонятный шум. Что-то упало, и хан приподнялся, а затем окликнул своего главного телохранителя, который был предан ему, словно пес: – Атрак, что там? Охранник, который никогда не оставлял хана, не отозвался и Бачман рывком вскочил на ноги. “Беда!” – пронеслась в его голове паническая мысль и он кинулся к оружию, которое неосмотрительно оставил в стороне от ложа. Но наперерез ему от входа скользнула стремительная тень. Рот хана открылся, чтобы позвать кого-то на помощь, вот только он опоздал. Ночной гость не слишком сильно ударил Бачмана в горло, и крик застрял в груди хана, а следующий удар, который пришелся по голове, погрузил его в пучину беспамятства. Однако прежде чем потерять сознание, он услышал русскую речь: – Кедрин, не спи. Лошадей давай.