Читать «Повседневная жизнь современного Парижа» онлайн - страница 92

Ольга Юлиановна Семенова

— Меня сломил мой последний роман. Поправляю здесь физическое и психическое здоровье, убеждаюсь, что еще нравлюсь. В „Свечах“ нет нужды в долгой подготовке. Берешь, потребляешь и забываешь.

— Немного грустно, нет?

— Почему? Я лишь хочу обрести уверенность и повеселиться…

Повеселиться. Вот, кстати, и Софи, она объявляет мне о приходе известного комика. Мишель, преподаватель философии, садится между мной и Ниной. „Для нашего общества слова ‘жизнелюб’ и ‘жить’ ничего не значат, потому что большинство людей довольствуются уже тем, что живы. Я за свободную жизнь без табу!“ Позднее человек из общества франко-израильской дружбы произнесет перед нами горячую речь об израильском государстве. „Свечи“ горят мириадами огней! Я оставляю этот сюрреалистический дебош, чтобы войти в сады удовольствий (или ада, согласно Церкви. Все зависит от ракурса). Угадываю в полумраке тонкий силуэт знаменитого рокера. Странно видеть его без брюк, с девушкой на коленях перед ним. Две руки берут меня за пояс. Я узнаю сладкий запах духов Нины. Снято!

…Мы расстались с Софи на тротуаре около четырех часов утра. Мольер наблюдал за нами с высоты своего пьедестала, и готов поклясться, что автор „Тартюфа“ нам подмигнул».

Эта пикантная статья была опубликована в пристойном французском журнале для дам. Что точно — ни секс, ни эротика никогда не станут для парижан сюжетом-табу. Лишним подтверждением этому — Музей эротики в районе Клиши. Моя подруга Долорес в этом музее побывала и с восторгом делилась впечатлениями. «Ольга, там все, все про это! О, мы испанцы, с нашим пуританским воспитанием и страхом, въевшимся со времен Франко, никогда не создадим ничего подобного в Мадриде. Экспозиция — чудо! Представляешь, в одном из залов установлен экран, на котором демонстрируются фильмы… ты понимаешь, но снятые в тридцатых годах прошлого века. Я сперва удивилась: музей (пусть и эротики) и откровенная порнография. Обратилась за разъяснением к смотрителю. А он, невозмутимый, ответил: „Мадам, этот фильм настолько стар, что перешел из категории порнографии в категорию кинематографически-исторического образца чувственности наших предков“. — Долорес заливается звонким смехом: — „Ах, хитрец! Хотел меня провести! Не вышло. Порнография она и есть порнография!“».