Читать «Повседневная жизнь современного Парижа» онлайн - страница 74

Мари повторяет сцену.

— Вики, но это так сложно совместить, просто дыхания не хватает.

— Совсем не сложно, если работать правильно и не зажиматься. Смотри.

Мессика взлетает на маленькую сцену, садится на витой стул, заливается веселым «девичьим смехом» и проигрывает всю сцену на той зыбкой грани комедии и фарса, которую так сложно найти, и еще сложнее на ней удержаться. Ему это удается: глядя на переход от безудержной радости к вытянутому лицу, а потом к шекспировскому отчаянию, все присутствующие хохочут.

Помолчав несколько мгновений, худенькая Мари поднимает свои карие глаза на режиссера:

— Можно, я попробую завтра?

— Можно даже сейчас, — улыбается Мессика.

Мари повторяет сцену, выжидательно, как ребенок на учительницу, смотрит.

— Получше. Немного, но получше. А теперь отдыхайте. Завтра собираемся в семь. Мари, покажи Ольге наш театр.

Пока мы спускаемся по винтовой лесенке в подвал, где находятся и костюмерная, и бутафорская, и гримерная, Мари рассказывает историю театра:

— Мы все строили своими руками. Красили стены, подшивали кулисы, придумывали костюмы, подметали зал. Театр мог и погибнуть — разрушалось старое здание, в котором мы тогда играли. Нового не было. Тогда Вики бросил клич и нам с поисками нового помещения помогли поклонники.

— А сейчас как дела?

— Мы стали сильнее, нас уже знает пресса, выпустили много новых спектаклей.

— Какая у вас теперь зарплата?

— Зарплата? — удивляется Мари. — Зарплаты у нас нет. И не было никогда. Все сборы от спектаклей идут на нужды театра, все до последнего сантима.

Мари с гордостью показала мне с невероятной любовью обставленные комнатки с костюмами, декорациями, макетами, гримом, большой щит со всеми публикациями о театре, завела за сцену и хвалилась новыми ярко-алыми кулисами. Потом вдруг насторожилась и, пытливо глядя мне в глаза, спросила:

— У нас очень маленький театр, да?

— У вас замечательный театр, — ответила я. — Он у вас живой…

…В воскресенье Париж притихает, как нашкодивший ребенок Наконец-то неугомонные парижане отдыхают. Из дневника Юлиана Семенова: «Сегодня воскресенье, и совершенно поразительно: под окнами тихо, а время уже тридцать пять минут девятого. А в субботу, и в пятницу, и в четверг с восьми часов утра грохотали машины, стучали быстрые каблучки, слышался смех школьников, крики торговцев, которые с утра разгружали машины с товарами».

Сравнительно недавно, с 1864 по 1914 год, любимым воскресным развлечением парижан был поход в морг на мосту Аршевеше в 4-м округе. Там на двенадцати столах черного мрамора выставлялись для опознания трупы. К счастью, нравы изменились, и парижане жаждут иных занятий и зрелищ. Первыми на улицах появляются самые спортивные — торопятся оттрусить свои километры, но бегунов не особенно много, только каждый десятый француз занимается спортом регулярно. По-настоящему город оживает к половине одиннадцатого: верующие спешат на мессу, кто едет с большим букетом на воскресный обед к родителям, кто выводит детей в сад или музей, самые посещаемые — Версальский дворец, Центр Жоржа Помпиду и Лувр. Если в среднем по Франции только треть французов ежегодно ходит в музеи, то в Париже и округе их половина. Особая статья — вернисажи. Знаменитые живописцы и модные фотографы собирают весь парижский бомонд, и посетители больше смотрят друг на друга, чем на произведения. Зайдя на открытие выставки Энди Уорхола в Малом дворце, мы с мужем наткнулись в холле на Карла Лагерфельда и в почтительности замерли, чтобы полюбоваться на его неизменные черные очки и брюки с припуском. В первом зале увидели знаменитого телекомментатора, а во втором — бывшего премьер-министра Балладюра, мелко семенившего в сопровождении озабоченных молодых чиновников от картины к картине со склоненной, по-птичьи, набок головой. За несколько месяцев до этого здесь проходила выставка Пикассо. Видя колоссальный наплыв посетителей, организаторы открыли дворец на ночь. Но и это не насытило парижских любителей искусства — в три часа ночи очередь была нескончаема, люди стояли по четыре часа…