Читать «Был ли Гитлер диктатором?» онлайн - страница 41

У диктатуры пролетариата по природе вещей и виду людей — за и против — не было, по мнению ведущих марксистов, большего врага, чем империя немцев. Поэтому диктатуре пролетариата не оставалось ничего другого, кроме как разрушить эту империю, убрать ее навсегда, по меньшей мере, понизив ее статус до третьесортного бессильного государства.

Марксизм не может считаться ни демократическим, ни даже социалистическим движением — он провозглашается Марксом и всеми его самыми верными сторонниками в очень характерной манере как диктатура пролетариата, и снова и снова прославляется именно в соответствии с этим. Но революция, которая борется исключительно только за определенную часть народа и стремится при этом искоренить, насколько это возможно, другие части этого народа, такая революция — это наихудший враг народной общности, т. е. поистине социалистической общности. Кто называет такую революцию "социалистической" или "демократической", тот обманывает собственный народ!

Констатировать это очень важно, так как марксисты как раз вследствие этого завоевали свои ведущие позиции. Со своей Годесбергской программой они, сверх того, еще получили и голоса из "буржуазного" лагеря, а именно от тех, кто все еще инстинктивно помнил о настоящем социализме, кто относится к естественной целостности народа.

Если Гитлер хотел спасти немецкий народ и империю от отчаянного положения двадцатых годов, он должен был найти путь, по которому мог идти каждый немец. Он должен был создать партию, в которой все немцы без различия могли бы чувствовать себя хорошо, именно только как немцы. Такая партия не могла прийти к власти с помощью кровавых конфликтов. С кровавыми жертвами можно добиться победы, но не сотворить общность. С кровавыми жертвами можно нагонять ужас, но нельзя добиться настоящего товарищества: союз — еще возможно, но общность, целостность — никогда. Это Гитлер ясно видел с самого начала, а также всегда заявлял об этом снова и снова.

Из этого очень логично получался жертвенный ход у мюнхенского "Фельдхеррнхалле", когда его партия не отвечала на огонь полиции. Гитлер, Гесс, Геринг и генерал Людендорф маршировали прямо и без остановок навстречу залпам. Четырнадцать человек погибли, и было много раненых — среди них также и Геринг. Этот марш тогда — при символическом рассмотрении — имел очень большое значение для революции. Позиция Гитлера и его людей в те минуты оставалась примером для более поздних миллионов, которые не могли позволить спровоцировать себя. Способность не дать себя спровоцировать укрепляет дисциплину и веру. Одно обуславливает другое. Ничто другое не может создать такого хорошего товарищества. Ничто другое не производит такого сильного впечатления на противника. Многие из бывших противников подтвердили мне это после войны в лагере.

В 1932 году я был только простым штурмовиком. Я со своей женой проезжал через Хангелар под Бонном, когда тогдашний районный руководитель КПГ из своего дома выстрелил в меня. Пуля попала в дверь рядом со мной, точно на две ширины ладони под моей головой. Я отказался от уголовного преследования, и Гитлер поблагодарил меня за это.