Читать «Кирюша из Севастополя» онлайн - страница 36

— Стопори, Андрей Петрович! — приказал старшина, просунув голову в дверцы. — Ближе подойти нельзя. Собирайся, товарищ Вакулин. Шлюпку…

Не договорив, он исчез.

На верхней палубе над моторным отсеком раздался глухой топот ног, затем послышались тяжелые удары в борт, сдавленный крик человека, а спустя несколько минут в дверцах снова появилась голова старшины.

— Вот петрушка с перцем! — ругаясь, объяснил Баглай. — Ермакову шлюпкой руку придавило. И выдернуть не успел. Не утерпел, неженка, голос подал, а ветер, сами знаете, прижимной. Хорошо, если скрипачи с фрицами не торчат на берегу.

Новость поразила всех.

Баглай даже растерялся.

— Как же быть теперь? — вслух рассуждал он. — Одному Кебе обратно не выгрести. Андрею Петровичу от мотора отлучаться нельзя. Самому пройти — не имею права…

— А я? — напомнил Кирюша.

Шкипер скептически осмотрел его.

— Не выдержишь, сынок.

Маленький моторист разобиделся:

— Что я, в переплетах не бывал, товарищ старшина? Спросите у Федора Артемовича про Севастополь!

— Да я не про то… Вот приспело… Ладно, надевай робу.

Кирюша, торжествуя, нырнул в квадратную дыру входа в кубрик.

Высадка в ночь

Все было собрано заранее, на всякий случай, и сложено в ящике под нижней койкой: ватный костюм, шапка-ушанка, неразлучный автомат, вывезенный Кирюшей из Севастополя, плоский трофейный штык-тесак, высокие сапоги, смазанные дельфиньим жиром для мягкости и для того, чтобы не пропускали воду. В тощем рюкзаке, извлеченном из ящика, хранился боевой и продовольственный НЗ: диски с патронами для автомата, несколько банок консервов, сухари, пара гранат.

Труднее всего было надеть сапоги: мешали толстые ватные брюки. Сколько ни пыжился Кирюша, но голенища, как назло, не растягивались и напоминали складки мехов баяна.

С грехом пополам ему удалось совладать с ними.

Обмотав шею шарфом, он завязал на горле тесемки наушников, застегнул ватник и нацепил автомат.

Дверца капа завизжала.

— Готов? — осведомился сверху Баглай. — Вира на палубу!

Вскинув на спину рюкзак и на ходу поправляя на плечах лямки, Кирюша быстро взобрался по шаткому трапу навстречу ветру.

Дождь острых соленых брызг сыпался из черного отверстия капа в лицо, колол глаза, нос и щеки. Брызги скатывались за шиворот и щекочущими струйками стекали вниз по спине.

Стало холодно и тоскливо.

Тревожно озираясь, Кирюша старался различить в ночном мраке кого-нибудь из тех, с кем предстояло делить опасное путешествие на шлюпке. Мгла растворила и фигуры моряков и очертания надстроек сейнера, но как только глаза мальчугана свыклись с темнотой, в ней смутно забелело море. Его можно было принять за усыпанную снегом равнину: вспененные гребни слились в сплошной белый покров. Их шипение отчетливо раздавалось в гуле боры; вздымая сейнер в беззвездную высь или перекатываясь через него, они мчались к невидимым скалам, куда надо было высадить Федора Артемовича.

— Ты, Кирюша? — спросил тот, когда подросток столкнулся с ним в темноте. — Ну и зарядила погодушка… Ступай в кубрик, пока не поздно.