Читать «Дерзай, дщерь!» онлайн - страница 105

Но в общем и целом веками считалось, что прекрасный второй пол сотворен для удобства мужчин; поощряемая и воспеваемая женственность требовала быть мягкой, уступчивой, нежной, веселой, спокойной и послушной своему господину. Общественная мораль полагала замужество единственной целью существования женщины и пределом ее мечтаний, а верхом совершенства объявляла умение вести дом, готовить вкусную еду и ублажать супруга. Закон отдавал ее во власть мужчине, при полной социальной зависимости от него: еще и в XIX веке во многих странах женщина не имела права собственности; ее приданое поступало в полное распоряжение мужа; иногда после его смерти она оказывалась совсем без средств и по необходимости шла в приживалки.

Узы брака нередко становились тяжкими оковами: повелитель оказывался не защитником, а грубым и жестоким тираном, использующим жену в качестве бесплатной рабыни. Святитель Григорий Богослов негодовал: «Почему закон обуздал женский пол, а мужскому дал свободу?… я не принимаю такого законодательства, не одобряю обычая; мужья были законодателями, потому и закон обращен против жен, потому и детей отдали под власть отцов, а слабейший пол оставлен в пренебрежении» .

Жажда свободы, независимости и активной деятельности проявлялась иногда в отказе одаренных, незаурядных женщин от супружества. Умные головы, сильные характеры, яркие таланты избирали монашество: в обителях они могли читать, учиться, заниматься музыкой, рисованием, медициной и даже научными изысканиями.

Идеи феминизма как теории преодоления мужского превосходства зародились в Средневековье, но явственные очертания «движения» приняло только в первой трети ХIХ века. Его родоначальницы возмущались позицией самих женщин, привыкших «заботиться главным образом о своей внешности, чтобы привлечь внимание мужчин, и относиться к себе как к красивым игрушкам или просто объектам вожделения».

Приведенные слова принадлежат Саре Гримке; послания «О равенстве полов», адресованные к единомышленнице, она подписывала «твоя, в оковах женского обличья» . Ей вторила другая феминистка, Элизабет Стентон: «ответственность делится поровну между мужчиной и женщиной, судьба у них общая, цель и тех и других в подготовке к вечности» , поэтому следует признать женщину как личность и дать ей возможность реализовать внутренние резервы, следуя голосу совести.

В те времена, когда кое-где жил еще обычай приносить себя в жертву на погребальном костре мужа, эти воительницы отстаивали право женщин интеллектуально развиваться, выбирать судьбу по собственной воле, раскрывая в себе таланты, дарованные Богом. Никому не придет в голову, говорили они, ограничить интересы мужчины обязанностями мужа, отца, сына и брата, в то время как жизнь женщины сводят к функции матери, жены, дочери, сестры; как же быть с теми, которые по разным причинам могут никогда не выступить в данных ролях? Ведь и сейчас, в XXI веке: если «старый холостяк» – значит, не захотел жениться, а коли «старая дева»- значит не взял никто. Позорно прослыть«синим чулком», женщина с умственными запросами, но без мужа, вызывает как минимум жалость; сколько же храбрости понадобилось сестрам Бронте и Джейн Остин, чтобы в положении белых ворон сохранить достоинство и самообладание.