Читать «Иван Болотников Кн.1» онлайн

ЧАСТЬ I

ТЕПЛАЯ БОРОЗДА

Глава 1 БРОДЯГА

Лес сумрачен, неприветлив. Частые коряги и сучья размочалили лапти, изодрали сермяжный кафтан.

– Сгину, не выберусь. Помоги, господи, – устало бормочет лохматый тощий бродяга. Скиталец ослаб, дышит тяжело, хрипло; запинается и падает всем длинным костлявым телом на валежник.

«Все. Конец рабу божию Пахому. Подняться мочи нет. Да и пошто? Все едино не выбраться. Глухомань, зверье да гнус. Эвон черна птица каркает. Чует ворон, что меня хворь одолела. Поди, сперва глаза клевать зачнет. Уж лучше бы медведь задрал. Оно разом и помирать веселее».

Ворон спускается на мохнатую еловую лапу, обдав сухой пахучей хвоей желтое лицо скитальца с запавшими глазами.

Пахом лежит покорно и тихо. Открывает глаза и едва шевелит рукой. Ворон отлетает на вздыбленную корягу и ждет жадно, терпеливо. Вот уже скоро начнется для него пир.

Бродяга слабо стонет, руки раскинул словно на распятии. Трещат сучья, шуршит хвоя. Ворон снимается с коряги на вершину ели.

Перед человеком стоит лось – весь литой, могучий, в темно-бурой шерсти, с пышными ветвистыми рогами.

Пахом смотрит на зверя спокойно, без страха. А лось замер, круглыми выпуклыми глазищами уставился на павшего крыжом человека.

«И-эх, мясист сохатый», – невольно думает бродяга, и полумертвые глаза его вновь ожили и загорелись волчьим голодным блеском.

Бродяга глотает слюну и тянется рукой к поясу с кожаными ножнами.

«Пресвятая богородица, сотвори милость свою, придай силы. Будет мясо – стану жить. А не то смерть грядет», – одними губами шепчет Пахом и потихоньку вытаскивает нож.

Все. Готово. Помоги, осподи! Теперь собраться с силами, подняться, одним прыжком достать лося и коротким ударом вонзить нож в широкую звериную шею.

А сохатый стоит, хлопает глазищами, как будто раз-думывает: дальше любопытствовать или обойти стороной лесного пришельца.

Скиталец напрягся, дрожит правая рука с ножом.

«Уйдет, поди, в кусты сиганет, окаянный»,- тоскливо думает Пахом и порывается подняться на ноги.

Но зверь начеку; резко вздернул голову, круто повернулся и шарахнулся в заросли.

Бродяга рухнул на валежник и застонал отчаянно, заунывно. «Топерь пропаду, прощевай, Пахомка и Русь-матушка…»

А ворон вновь спустился с лохматой ели на корявый ствол.

Бродяга умирал…

Княжий дружинникМамон ехал верхом на гнедом коне. На нем кожаные сапоги из юфти, темно-зеленый суконный кафтан, на крупной голове – шапка-мисюрка. За узорчатым плетеным поясом – пистоль, сабля пристегнута.

Пятидесятник дюж и космат. Глаза лешачьи. Мясистый нос с горбинкой, черная борода стелется по широченной груди веником.

Дорога шла лесом – глухим, дремучим, безмолвным. По обе стороны дороги стояли вековые ели и сосны, цепляясь зелеными пахучими лапами за путников.

Мамой, зорко вглядываясь в непролазные чащи, недовольно ворчал:

– Поболе семи верст до Матвеевой избушки. Вона куда старик забрался бортничать. Здесь гляди в оба: край лихих людей и разбойных ватажек.