Читать «Кровавый пир» онлайн - страница 123
Андрей Ефимович Зарин
Испуганный поп выглянул в волоковое окно и обмер от страха: четверо казаков ломились в ворота.
– Смилуйтесь! – заговорил он. – Мне ее на постой ваш атаман поставил!
– Врешь, поп! – закричал казак. – Наш атаман до баб не охотник! Побреши у меня на него, так я тебе дом сожгу.
– Да чего тут, ребята, ломи калитку!
– С нами крестная сила! Господи, помози! Мать Царица Небесная, Ты видишь прямоту мою! – в ужасе зашептал отец Никодим, и под шум ударов, от которых ломилась калитка, ему представились ужасные картины казачьего буйства. Вот тащат его, бьют попадью, насилуют больную, жгут дом.
– Я вас, чертовы дети! – вдруг раздался среди шума грозный оклик, и битье в калитку окончилось.
Отец Никодим снова выглянул в окошечко. Высокий казак, сидя на коне, бранил казаков:
– Угомона нет на вас! Что дома ломаете?! Я вас в воду, неслухов! Али батькин наказ забыли?
– Коли поп боярскую дочь укрыл, а племя это все вывести надо.
Отец Никодим узнал в казаке на лошади казацкого атамана.
– Врут они, атаман, – закричал он, – защити! Ко мне ваш же казак, Василий Чуксанов, больную на постой поставил. Говорил, как очи береги, а они насильничают!
– Здравствуй, батько! – ответил Гришка Савельев. – Не бойсь! Не тронут! А вас, бисовы дети, в плетюхи велю. Уходите, поганцы!
Наташа очнулась, но шум, брань, несущиеся с улицы, долетали до нее, и она вся дрожала, как птица в силке.
– Батюшка! – кричала она в беспамятстве. – Братец родимый! Что с вами делают? Господи Боже! Злодеи, разбойники!
– Милушка ты моя! Наташенька! – убивалась над ней попадья. – Здесь все свои люди. Спокойся, дитятко мое родное!
– Пожди, пожди, – суетился Викентий, – я ей сейчас питьеце наговоренное дам!
Он изготовил быстро из вишневого настоя питье и влил в рот Наташи. Она успокоилась и спустя немного заснула крепким сном.
Дрожащий от страха отец Никодим поднялся наверх.
– Слыхала? – тревожно спросил он. Попадья только зашипела ему в ответ.
– Сейчас успокоилась только. Испугалась страсть, – объяснил Викентий.
– Чуть дом не спалили, – прошептал отец Никодим, – кричат, где боярская дочь! Ругаются!..
– Атаману сказать надоть!
– Он и выручил!
– А завтра сходи, отец, все‑таки, – посоветовал Викентий, – пусть строжить, что ли, закажет! А то не ровен час.
– Ну, ну, он и то им страха нагнал!..
Наутро Наташа проснулась без следов ночных волнений, но память вдруг возвратилась к ней.
Все до мельчайшей подробности восстановилось в ее уме: и внезапное пробуждение, и испуг; метанье ее по горницам и сцены на дворе, страшные сцены: казнь воеводы, мучительная смерть отца и брата и наконец Василий и его разбойничье лицо… Здесь она уже ничего не помнила.
Здоровье ее поправлялось. Она уже поднялась с постели, бледная, слабая; два дня спустя она уже сошла вниз к общей трапезе.
Отец Никодим радостно благословил ее. Попадья не знала куда и усадить ее и всю обложила подушками. Горбун Викентий радостно потирал руки и говорил:
– Ну, смотри, боярышня, какое мне спасибо твой жених атаман скажет!
Сказал и тотчас от смущенья закашлялся. Наташа подняла на него глаза.