Читать «Камень преткновения» онлайн - страница 213
Анатолий Дмитриевич Клещенко
— Жду. Ты что, не могла мне сказать тихонько про лодку?
Тьма взмахнула крыльями Элиного плаща, крылья толкнули воздух, и Генка почувствовал Элины руки, сомкнувшиеся на его шее, и Элины губы — на своих губах. Тепло губ и прохладу зубов, на миг увиденных перед тем и показавшихся при слабом свете звезд голубыми.
— Ты дурень, — почти не отстраняясь, прошептала Эля. — Ну совсем, совсем дурень! И за что только я тебя люблю? Понимаешь, это же наши поручили мне поговорить с тобой, убедить. С глазу на глаз. Потому что товарищеские советы доходчивее наставлений старших. Ну вот… я и выполняла их поручение. Тсс!
Ее губы не позволили ему ничего сказать. Потом Эля неожиданно проскользнула под руками, оставив вместо себя плащ.
— Ты знаешь, что Вера Николаевна предложила заняться твоим воспитанием. По-моему, она догадывается. Ну и… решила помочь. Но мужчины ничегошеньки не заметили! Наверное, вы все одинаковые дурни?
— Ага! — охотно согласился Генка и попытался поймать Элю, но поймал тьму. Девушка тихонечко рассмеялась в этой же тьме, но чуть дальше.
— Не хами! Прямо не знаю, как буду тебя перевоспитывать.
— Я тебя сам перевоспитаю, — пытаясь поддержать мужское достоинство, сказал Генка.
— Горе ты мое! — нарочито вздохнула Эля. — Лучше отдай плащ. Холодно что-то…
Он отдал плащ, и Эля, запахиваясь в казавшийся совершенно черным брезент, опять вздохнула, на этот раз очень естественно.
— На Ухоронге ты был догадливее…
Генка не сразу сообразил, к чему это сказано, а когда сообразил и шагнул к девушке, она тенью скользнула в сторону, снова тихонечко рассмеялась:
— Есть такая заповедь: не зевай!
Теперь вздохнул он, беспомощно переступив с ноги на ногу. В этот момент из-за черных скал, сливающихся с чернотой неба, выдвинулся рог еще очень молодой луны. Сразу стало светлее.
— Ну вот, не хватает только соловья и беседки с розами, — сказала Эля и, подхватив рукой плащ, влезла в моторку, до половины вытащенную на берег.
— Зачем тебе беседка? — удивился Генка.
Эля ответила полюбившейся поговоркой:
— Горе ты мое! Иди уж сюда, что ли…
Опершись рукой о борт, он запрыгнул в лодку, а так как лодка основательно качнулась, ухватился за девушку. Оба, потеряв равновесие, опустились на среднюю банку, и Генка притянул Элю к себе.
— Горе мое, я не хочу беседки. Я хочу, чтобы ты переносил меня через Ухоронгу…
Она откинула голову. На этот раз Генка оказался догадливым. Он видел возле своего глаза полузакрытый глаз Эли с плавающим в нем голубым лунным светом и чувствовал, как согреваются ее губы, остывшие на вечернем холоде. Потом Эля, глубоко-глубоко вздохнув, оттолкнула Генку и, тряхнув головой, так что тяжелые, влажные от поднимающегося тумана волосы задели его щеку, сказала:
— Хватит. Мы с тобой сошли с ума. Может кто-нибудь выйти на берег и увидеть.
— Ну и пусть!
— Знаешь, я думала: чтобы полюбить человека, надо… ну… всякое такое… Разговоры, и взгляды на жизнь, и чтобы какое-то родство душ. А получилось вот так… Ты. И я. И еще знаешь кто?
Генка помотал головой.
— Еще Ухоронга. Помнишь?
— Помню, — сказал Генка, хотя ничего особенного вспомнить не мог. Ну Ухоронга, ну таймени, ну Эля дурачилась — падала с камня ему на руки, обманку еще оборвали из-за этого. Да, еще на пропащего зверя в Рассохе наткнулись. Ну и все вроде.