Читать «Камень преткновения» онлайн - страница 195

После ссоры в лодке, молчаливо согласившись освободить от лишней работы Матвея Федоровича, они дежурили через сутки. Проплыть на моторке по участку, проверить, на месте ли обстановочные знаки, в порядке ли освещение, — с этим в одиночку пустяк справиться. Нетрудно и подключить третью, полуразряженную батарею из запасов старья, если напряжение упало ниже нормы. Вот бакен, конечно, одному поставить трудненько. Но к счастью, «маток» последние дни почему-то не сплавляли, некому было сшибать бакены.

Промеры фарватера производили еще по старинке, наметкой. Об эхолоте и гидростатической наметке слышали только, что имеются в бригаде, на самоходке. Но и вручную промерять фарватер — дело не ахти сложное: плыви себе вниз с выключенным мотором, только вертикально держи наметку. Впрочем, промерами глубины, как и ширины судового хода, занимались не часто. В каждодневную информацию сведения о ширине и глубине, если уровень воды колебался не очень сильно, включали по памяти. Матвей Федорович мог наизусть назвать точные показатели даже с похмелья. Авральных работ, требующих соединенных усилий всех рабочих поста, покамест не предстояло.

— Работа как у пожарных, — посмеивался довольный Генка.

Его радовало, что можно не встречаться с Петром, не разговаривать. Не о чем, да и незачем. Петр сам по себе, он — тоже. Генка твердо, бесповоротно осудил Петра, и хоть теперь приходилось бы вспоминать, разбираться — за что? — чувство неприязни стало постоянным, привычным.

Пожалуй, он и не старался объяснять свои чувства, не вспоминал, не доискивался, из чего рождались. Неприязнь к Петру, удивленное уважение и симпатия к Михаилу Венедиктовичу, просто симпатия к Вере Николаевне и Сергею Сергеевичу. Может быть, они складывались в какой-то мере из отношений этих людей друг к другу, их суждений друг о друге, услышанных ненароком.

Что касается Эли, то Генка сказал бы, что никаких чувств не испытывает. Какие могут быть симпатии или антипатии, если это Эля? Смешно рассуждать, какая она, она — Эля, и все! Генка воспринимал Элю, как воду, небо и тайгу, без которых немыслим мир. А разве придет в голову задумываться, какие они: река, воздух, кедры на берегу? Такие, какими должны быть, конечно!

Генке все время не хватало Эли, как не хватает в осенний день света, а зимой — тепла. И в то же время она как бы присутствовала всюду всегда. Проверяла вместе с ним обстановочные знаки, сколачивала новые бакены, смотрела, как тонут в черной реке отражения голубых звезд. Так Генке казалось.

В действительности он уже два дня не видел Элю. Можно было бы зайти вечером в лабораторию, но после встречи на берегу, прерванной Михаилом Венедиктовичем, Генка почему-то стеснялся идти туда. Словно боялся выдать какую-то Элину тайну, поставить в неудобное положение. Почему? Ведь никаких тайн не существовало. Ничего, кроме последней встречи у лодки, когда Эля водила пальцем по бакену и… молчала…