Читать «Камень преткновения» онлайн - страница 172

— Человек, братцы? Точно? — Старшина торжествующе оглядел команду и подбородком, высоко закидывая голову, показал на люк — кто человек.

Уходить до возвращения Петра было неловко: Генка считал себя чем-то вроде залога под обещанную ребятам брагу. А Петр, как нарочно, довольно долго заставил прождать его.

Зато, кроме жбана с брагой, притащил две соленые стерлядки, наспех завернутые в газету, и Генка понял причину его задержки: поднимал пол, лазал в тайник. «Молодец, не жадный, как батя», — подумал Генка.

Он знал — от литра Клавкиной браги запьянеть проще простого — и поэтому решил смыться, пока не поздно. Но его остановил Петр.

— Куда? Связник ты мне или нет?

Парни пили брагу, жадно рвали зубами соленую, чуточку припахивающую стерлядь.

— Эх, закуска! Братишки-и!.. — восторженно орал Генкин друг — моторист, потрясая зажатым в горсти обглоданным хвостом рыбы.

Петр пренебрежительно отодвинул свой стакан с брагой.

— К этой закуске — выпить бы дельное что!

Старшина — его, оказывается, звали Тимохой — обнял Петра за шею, забубнил:

— Друг! Понимаю! Рад бы! Аккумулятор, — он оттолкнул раскрытой ладонью воздух, — побоку! Степкины часы — побоку. Спасательный круг — тоже побоку! Бакенщики купили, пробка им для самоловов нужна, да? Друг! Нечего больше… побоку…

Петр отстранился, парень плюхнулся рядом с ним, забарабанил кулаком в грудь:

— Друг! Не веришь? Мне не веришь?

Поставив локоть на стол, Петр взял за горлышко пустую бутылку, крутанул.

— За один аккордеон, — сказал он небрежно, — месяц пить можно.

Старшина поморгал, что-то соображая, и вдруг заорал:

— Васька! Ткачев! Ты человек или нет? Аккордеон, — он опять толкнул воздух, но воздух на этот раз оказался необычно упругим, отбросил его назад, — побоку?

Васька отрицательно помотал головой, упорно валившейся на грудь.

— Братухин, — сказал он. — Помер братуха. В Красноярске.

— Ты чел-ловек? Или нет?..

— Братухин, Тимоха!

Но старшина махнул рукой и, цепляясь за Петра, встал:

— Сколько дадут, а?

Он обводил вопрошающим взглядом своих ребят, но ответил ему Петр:

— Червонцев пять дам. И рыбы.

— Ты? — старшина забыл или прослушал разговор Петра с хозяином инструмента.

— Я.

— Васька! Хор-рошему человеку, а, Васька? Жалеешь, гад? Да?

— Не жалею, — помотал головой Васька. — Братухин…

Старшина повернулся к Петру, снова обнял его.

— Друг, выпить найдем? Найдем?

— Найдем, — сказал Петр. — Генка в леспромхоз сгоняет.

У Генки тоже порядочно гудело в голове, и он удивлялся, что Васька жалеет продать аккордеон, на котором не умеет играть. Вот он, Генка, не умеет играть, так на черта ему аккордеон? Ну, на черта? Вот если бы Эле аккордеон, это да!

— Сгоняю, давай! — кивнул он Петру, и ему стало вдруг весело оттого, что Петр купит аккордеон, а Эля будет на нем играть.

— Смотри не вывернись! — предупредил Петр, до смешного трезвый, помогая столкнуть лодку. — И деньги смотри не потеряй! На две поллитровки. Ну, жми!

Генка не вывернулся и не потерял деньги. Спирт он привез, но, окликнув ребят, чтобы подать им бутылки, удивился царившей на катере тишине. Подумав, забарабанил по железной обшивке веслом — снова безрезультатно. «Спят», — решил Генка и, не рискуя с бутылками взбираться на палубу без трапа, направился к Петру: наверное, тот не остался спать в кубрике, когда дом рядом. Но, еще не преодолев подъема на косогор, он понял, что ошибся — ребята на катере не спали, а гуляли у Шкурихиных: наверху вдруг запела, залилась гармошка: