Читать «Сильнее боли» онлайн - страница 77

– Что? — переспросила Галя, оторвавшись от затылка Костика, и шмыгнула носом. — Что немытые, яблоки?.. Они мытые… Тарас, ты дал Косте яблоко?

– Нет, не дал, — ответил вместо Тараса сам Костик. — Я хочу яблоко. У дяди Тараса есть яблоко?

– Да, конечно, сыночек! — всполошилась Галя. — Мы привезли тебе яблоки, бутерброды с колбаской, «Фанту», чупа-чупсы. Хочешь чупа-чупс?

– Нет, я пить хочу, — сказал Костя. — Дайте мне «Фанту», пожалуйста, дядя Тарас. И бутерброды. И яблоко.

– Проголодался, бедняжечка! — всхлипнула Галя.

Тарас зашуршал пакетом. Вскоре раздалось бульканье и чавканье, а потом Костя торжественно заявил:

– Все-таки Валентина Ивановна правильно говорит, что чупа-чупс — это одно баловство. Я ей не верил, а теперь буду верить. Бутерброд лучше, чем восемнадцать чупа-чупсов!

– Потому что ты проголодался, котеночек, — засмеялась Галя. — А конфетами голод не утолишь. Когда голодный, все кажется вкусным.

– А почему восемнадцать? — спросил вдруг Тарас.

– Потому что это очень много, — категорично заявил Костик. — Еще много сто, но до сто я не могу посчитать. А до восемнадцать могу. Только это трудно, я перепутываю еще цифры. — Он замолчал и захрустел яблоком.

– Костичек, а что ты говорил про немытых тетю с дядей? — вспомнила вдруг Галя, которой в голову пришла совершенная нелепица. — Они что, черные? Ну, как в кино, помнишь, американский полицейский?..

– Мама, ты что? — проглотив кусок яблока, сказал Костя. — В кино же негры! А это были наши люди. Только немытые, наверное.

– Грязные? — спросил Тарас.

– Да нет же! — в голосе Костика зазвучало раздражение на непонятливость взрослых. — Не-мы-ты-е!.. — повторил он по слогам. — Которые не умеют разговаривать.

– Ах, немые! — догадалась Галя.

– Да, — неуверенно сказал Костик. — Ты правее меня, мама. Немые. Я перепутал.

– Костя, а как тот дядя выглядел? — спросил Тарас.

– Плохо, — вздохнул Костя.

– Ну, какой он все-таки? Старый или не очень? Большой, маленький? Какое у него лицо?

– Он был вот такой огромный, — видимо, развел в темноте руки Костик. — И страшный. У него лицо поцарапанное и злое. Раз лицо поцарапанное, значит, он драться любит. А дерутся плохие и злые.

Галя улыбнулась, вспомнив, как заехала вчера туфлей по носу Тарасу. «Наверное, я тоже плохая и злая».

Тарас, возможно, тоже вспомнил про это, но сказал, обращаясь теперь к Гале, другое:

– Это он.

– Кто? Твой приятель?

– Не знаю. Но это тот, кто нас вчера хотел… — Тарас не договорил, вспомнив про Костика. А Костик начал вдруг кашлять.

– Ты что, солнышко? — встревожилась Галя.

– Опять плохо пахнет, — пожаловался Костя.

Галя принюхалась и очень тихо прошептала:

– По-моему, что-то горит…

Тарас не ответил, но слышно было, как он втянул носом воздух. Потом тоже шепнул:

– Тихо!..

Галя прижала к себе сына. Все трое, кажется, перестали дышать. В погребе повисла такая тишина, что явственно стало слышно потрескивание, доносящееся сверху.

– Галя… — позвал Тарас. В голосе его звучало что-то очень нехорошее. Впрочем, она и так уже догадалась, что хочет, но не может при Костике сказать Тарас. Их подожгли. То есть дом, заложниками которого они стали. И из которого им уже теперь никогда не выбраться. И она сказала: