Читать «Сердце грустного шута» онлайн - страница 48

Так, однажды в музеях Ватикана в галерее картографии к ней подошел служащий и поинтересовался, хорошо ли себя чувствует синьора; оказалось, что она простояла перед средневековой географической картой более часа. Она там жила!

Состояние у карты, которую она рассматривала сейчас, вновь было воссоздано ее внутренним чувством, и с высоты птичьего полета уже было видно, что там, на краю болота, стоят избы, и это Низкое, а к северу от него в огромной котловине темно-зеленым пятном раскинулась труднопроходимая трясина, и вон там, где камыш и пушица, хоронятся страшные зыбуны. Перед болотом песочной змейкой вьется оживленная дорога… Лиза включила свою «внутреннюю анимацию», и поехали повозки, брички и кареты; в церквах ударили в колокола, и крохотные людишки поспешили к своим делам, кто в хлев, кто на покос, кто бунтовать.

Открыв электронную версию писцовой книги, она читала описи, и некоторые строки воспламеняли ее воображение. Она как бы видела царского писца, кривобокого, сухонького, колесящего по земле в санях или верхом. Как зеницу ока бережет он сундучок с бумагой и чернилами; записывает все, что видит (не считает «женские» души – не велено): погосты, селения с церквами и без, пустоши, крестьянские и бобыльские дворы, вотчины бояр, урочища. Вот он свернул с тракта на юг и поскакал в селенье Холмы: будто гигант, копая болото, набросал кучи земли через дорогу. В глубине всхолмленной чаши заголубело озеро, на низком его берегу встало богатое поселение Заозерка с хозяйственными постройками, хоромами хозяев, людской избой, амбарами, житницами, клетями, сенниками, конюшенным и скотным дворами, а подле – деревянная шатровая церковка в честь Николая-угодника Заозерского. А на увалистых холмах чудо – леса с разнотравными полянами; душ холопских почти с дюжину; хорошее место, прибыльное для налога царского. Все это надо было подробно описать. Пришлось писарю работать долго, допоздна.

А под утро, с рассветом, поскакал он на север в Низкое, хотя и говорили ему, что нехорошее время выбрал для этого путешествия, только лето началось, еще не просохло болото, и много опасных мест; но уже столько лет исходил он по земле, что стал настоящим следопытом, собирателем царского богатства, дошел, не сбился. Да и сельцо не в самом болоте стояло, чуть поодаль. Так себе сельцо, не богатое, земля, правда, вокруг урожаистая, плодоносная; а все покосные луга за ближайшим монастырем закреплены. Туда ему на обратном пути завернуть надобно обязательно. Уже при лучине дописывал он последние строки, декламируя их вслух:

– Сельцо Низкое, три избы, стоит у болота…

– Мы ноня его Васильевским кличем, – встрянул с печи хозяин избы.

– Не! Не сбивай! У меня с прошлой записки обозначено «болото за Низким».

– Так с тех пор почитай лет десяток прошел!

– Менее!

– Може и менее, но за болотом теперь изба стоит, и живет там торговый холоп царский Василий Болотов с бабой своей иноверкой. – Он подвинулся поближе и продолжал рассказ: – Явился после Юрьева дня. У меня остановился. Так баба моя на сносях была, тады девять зим прошло. Ходил в монастырь, да там ему отказали в постое: рабе иноверской не положена келья в святом месте. Ну, подождали они, как топи промерзнут, и пошли место искать. Теперь, как кто туда за клюквой, говорят: ну, мы к Василию, так и стало оно Васильевским. Так и называй. Богатырский мужик: невозможное сообразил и сделал.