Читать «Каменная болезнь. Бестолковая графиня (повести)» онлайн - страница 5

Бабушка дружила с соседками с улицы Сулис всю свою и их жизнь. Ни разу они не поссорились, ни разу по душам не поговорили, но постоянно были вместе. Во времена улицы Сулис они собирались на кухне за мытьем посуды: одна мыла, вторая споласкивала, третья — вытирала, и если бабушка плохо себя чувствовала, mischinedda, они работали и за нее. И за последними событиями на фронтах войны она тоже следила вместе с соседками и их мужьями. На ледяной кухне улицы Сулис, натянув две-три пары носков, заштопанных на пятках, и сунув руки под мышки, они слушали «Радио Лондон».

Мужья, сплошь коммунисты, болели за русских, которые 17 января сорок пятого заняли Варшаву, а 28-го были в 150 километрах от Берлина. Союзники между тем в первых числах марта заняли Кёльн, и теперь их наступление и отступление немцев, по словам Черчилля, было уже не за горами. В конце марта Паттон и Монтгомери форсировали Рейн и прогнали вконец растерявшихся немцев.

В день рожденья дедушки, 13 мая, война уже закончилась, и все были счастливы, но бабушке до всех этих наступлений и отступлений, побед и поражений дела было мало. В городе не было воды, канализации, электричества, и даже есть было нечего, если не считать американских супов, а то, что удавалось найти, подорожало процентов на тридцать, но соседки, когда встречались за мытьем посуды, смеялись по любому sciollorio, и даже когда шли в своих перелицованных платьях к обедне — три впереди, три сзади — в церковь Сант-Антонио или Санта-Розалия, или к Капуцинам, смеялись всю дорогу. Бабушка говорила мало, но с соседками не разлучалась. Дни пролетали быстро, и ей нравилось, что в Кальяри соседки так легко относятся к жизни, не то что в деревне, и если что не так, они только рукой махали:

— Ма bbai!

Если, например, падала и разбивалась тарелка, они, хоть и были совсем нищими, только пожимали плечами и собирали осколки. В глубине души им нравилось, что они бедны — лучше так, а то многие кальярцы подкопили деньжонок за время войны, разжились на чужом горе, торгуя на черном рынке или занимаясь мародерством и обворовывая законных хозяев. Да и потом, они же живы, mi naras nudda! Бабушка считала, что все это благодаря морю, голубому небу и бескрайним просторам, которые открываются с бастионов, когда мистраль разгоняет облака: тут уж твоя собственная жизнь кажется такой ничтожной.

Она никогда не высказывала эти свои, скажем так, поэтические мысли, боялась, что соседки тоже примут ее за сумасшедшую. Просто записывала в черную тетрадь с красным корешком, которую потом прятала в ящик, где хранила конверты с деньгами: «Еда», «Лекарства», «Квартплата».

5

Однажды вечером дед, прежде чем усесться в расшатанное кресло у окна, выходившего во двор-колодец, достал из своего старого чемодана трубку, вытащил из кармана только что купленный пакетик табака и закурил, впервые с мая сорок третьего. Бабушка придвинула скамеечку и, сев на нее, стала на него смотреть.