Читать «Бельгийская новелла» онлайн - страница 6

«Как только искусство ослабевает от эстетизма, его отсылают к природе, так больного отправляют лечиться на воды», — писал Андре Жид. Литературы Бельгии не только близки к природе, они прослушивают пульс жизни своих городов и заглядывают в лицо современному миру. Любой, взявший в руки эту книгу, убедится в творческой одаренности бельгийских авторов, точности живописания, их искреннем стремлении понять действительность.

Оксана Тимашева

Констан Бюрньо

Катерина

Я помню ее, сидящую июньским днем на пороге своего домика: бледную, со слегка вздутым животом. Соседи говорили: «У нее водянка». Вообще она работала в городе, но вот уже несколько недель — раздутая и измученная этим странным недугом — как вернулась в дом к своим родителям.

Я помню ее худой, мертвенно-бледной, с выпирающими костями. Ее длинное, изможденное тело завершалось маленькой смешной головкой, на которую словно была нахлобучена жалкая каштановая шевелюра. Катерина все же умудрилась соорудить из нее что-то вроде прически. Крошечный нос ее почти целиком состоял из огромных впадин черных ноздрей. И тяжелые руки безжизненно свисали вдоль длинных бедер.

Она словно еще больше раздувалась и бледнела, перебираясь от одного стула к другому. «У нее водянка», — повторяли соседи.

Итак, это произошло в осеннее воскресенье, во время ранней обедни. Катерина и ее младший брат остались одни в доме. Жан-Простак курил трубку в кухне, облокотившись на стол. Беззлобное лицо с маленькими спрятавшимися глазками было невозмутимо, как у настоящего идиота. Вдруг его привлекли звуки в комнате сестры.

Оттуда раздавались стоны. И вдруг… Плач новорожденного!.. Он бросился к двери.

— Жан!.. Нет! Нет!.. Не открывай, беги предупреди их… Все кончилось!..

Жан-Простак поколебался, слушая крики, плач ребенка. Эти крики!.. И успокаивающий голос женщины, только что ставшей матерью.

Жан-Простак помедлил, потом ушел.

Немного погодя снова раздались голоса самки и малыша… Да! Несмотря на принесенную цивилизацией белизну простынь, именно малыша и самки!

Катерина распрямилась, прислушалась к тишине… Она представила, как возвращаются мать, отец, трое других братьев; услышала пересуды возбужденной деревни; представила, как накатит стыд, заполонит все собой, завоет на каждом перекрестке.

Ей стало страшно. Она поднялась, прошла через кухню, наткнулась, выходя, на вилы, схватила их, побежала к навозной куче, вырыла яму… Потом она пошла за своим малышом, взяла его и бережно положила в яму. Он кричал! Она умоляюще протянула к нему руки, заметалась, потом быстро перевернула его лицом в землю. Он снова закричал. Она увидела большой камень, подняла его… Крак! Скорей! Скорей! Скорей! Катерина засыпала яму. И тут ей стало плохо. Она пошла в кухню, стала ощупью искать в темноте уксус…