Читать «Бельгийская новелла» онлайн - страница 10

А может, он уже в чистилище? Может, так и полагается вести себя в чистилище — притворяться покойником и ждать?

Эжид в роли ангела не испытал столь сильного потрясения. Но все же его удивило, что у покойника такой цветущий вид. К тому же от него должно было пахнуть серой — ведь все убитые на дуэли прокляты богом, — а от этого исходил нежный, чуть пьянящий аромат спелой сливы.

Однако размышления Эжида вскоре были прерваны неожиданным появлением дьявола, в чьих дурных намерениях сомнений быть не могло. Эжид вздрогнул, уронил свой факел и едва успел отразить удар в живот. Дьявол с ангелом сцепились яростно, как пьяные мужики, — к превеликому изумлению Ламбера, он был просто в ужасе от того, с каким остервенением небо и ад дерутся за его душу. Но тут ангел начал сильно сдавать, и Ламбер восстал из саркофага, намереваясь прийти к нему на помощь. Его воскресение положило бою конец. Противники в ужасе бежали, издавая сдавленные крики: «Он воскрес! Воскрес!»

На поле боя ангел оставил одно свое крылышко, наполовину ощипанное, а дьявол — свой раздвоенный хвост, обычную пеньковую веревку, вывалянную в саже.

На следующее утро никто из троих участников маскарада не пришел к Гертруде поведать о своих подвигах. Ламбер до самого рассвета пытался оправиться от потрясения в окрестных кабаках. У Эжида и Ванзеля случилось разлитие желчи. Все трое дружно кляли Гертруду и грозились, что никогда в жизни не простят ей обиду. К прелестнице, покинутой обожателями, пришел один лишь Жоан, мудрый недоверчивый Жоан со скептической усмешкой на устах. Он и рассказал ей о случившемся.

И нашел, что печальная, озабоченная утратой ухажеров Гертруда и впрямь очень мила.

«Пожалуй, у меня с Гертрудой может выйти кое-что серьезное, — подумал он. — Только надо сделать так, чтобы и она сгорала от любви. Тогда и цвет лица у нее будет лучше, и сердце смягчится».

Перевод М. Архангельской

Теща дьявола

У нас в деревнях любят пригожих девушек-хохотушек. Но если девушка много себе позволяет, ее перестают уважать. Так случилось и с красоткой Катриной де Можимон. Эта ветреная прелестница на каждом встречном-поперечном пробовала свои чары. Позволяла целовать себя в укромном уголке, за плетнем. И на танцах то и дело дарила кавалерам свои носовые платочки, а такое и вовсе не к лицу серьезной девушке. В те времена подобный поступок, пусть и невинный, считался вольностью, которая может далеко завести.

Мать Катрин очень тревожилась из-за легкомысленного поведения дочери.

— Отдам тебя за первого, кто посватается, хоть за самого дьявола, — пообещала она ей как-то в сердцах.

Ах, как опасны такие обещания! Пожалуй, в иных случаях мать вела себя безрассудней, чем дочь, а уж ей-то, зрелой женщине, не пристало бы терять голову.