Читать «О чём поют воды Салгира» онлайн - страница 30

«Руки крестом на груди…»

Руки крестом на груди. Полузакрыты глаза. Что там ещё впереди? Солнце? Безбурность? Гроза? Снится лазоревый сон, Снится, что я не одна. В матовой пене времен — Сон, тишина и весна. Больше не будет утрат, Всё для тебя сберегу. Перекривится с утра Тонкая линия губ. Не уходи, подожди. Знаешь, что будет потом? — И неспроста на груди Слабые руки крестом.

1928

«Папоротник, тонкие берёзки…»

Папоротник, тонкие берёзки, Тихий свет, вечерний тихий свет, И колес автомобильный след На пустом и мшистом перекрестке. Ни стихов, ни боли, ни мучений. Жизнь таинственно упрощена. За спиной — лесная тишина, Нежные, взволнованные тени. Только позже, на лесной опушке Тихо дрогнула в руке рука… — Я не думала, что жизнь хрупка, Как фарфоровая безделушка.

1929

«Забыть о напряжённых днях…»

Забыть о напряжённых днях, О трудном детстве, о России: Не мудрствуя и не кляня, Перечеркнуть года пустые; Не замечать больших утрат (Какое мертвенное слово). Не понимать, что дни летят Бессмысленно и бестолково; Совсем и навсегда простить Все заблужденья и ошибки, И губы твердо заклеймить Почти естественной улыбкой… — Тогда и жить, в простом тепле, Среди давно привычных вздохов, На этой солнечной земле, В конце концов, не так уж плохо.

1 — II — 1930

«Ты мечтаешь: „Вот вернусь домой…“»

Ты мечтаешь: «Вот вернусь домой, Будет чай с малиновым вареньем, На террасе — дрогнувшие тени, Синий, вечереющий покой». Ты с мальчонкой ласково сидишь… «Занят я наукой и искусством…» Вспомним мы с таким хорошим чувством Про большой и бедственный Париж. Про неповторимое изгнанье, Про пустые мертвенные дни… Загорятся ранние огни В тонком, нарастающем тумане… Синий вечер затенит окно, А над лампой — бабочки ночные… — Глупый друг, ты упустил одно: Что не будет главного — России.

5 — III — 1930