Читать «О чём поют воды Салгира» онлайн - страница 16
Ирина Николаевна Кнорринг
Запись от 21 апреля / 4 мая 1920 г
Сегодня мне исполнилось 14 лет. Мамочка угостила меня какао, а Папа-Коля подарил общую тетрадь для дневника, а вечером собираемся идти куда-нибудь, в театр или в кинематограф. А мне ничего не хочется. Не так я думала провести этот день. В прошлом году этот день прошёл очень незаметно, все забыли о нём. Это было как раз в то время, когда нас Саенко выселял с Чайковской. Тогда я думала, что на будущий год в этот день я соберу девочек и… Воздушные замки! А теперь никакой театр меня не прельщает.
Хочу в Харьков! Хочу радостных известий… слишком многого. От всей души желаю себе счастья, на четырнадцатый год моей жизни, больше, гораздо больше, чем в прошлом. Желаю вдохновенья, бодрого настроения, надежды и веры. Хочу, чтобы на день моих именин произошёл какой-нибудь политический переворот (к лучшему, конечно). Побольше вдохновенья хочу! Сегодня я уже написала одно глупое стихотворение с длинными строчками, какое-то расплывчатое, неясное.
Запись от 22 апреля / 5 мая 1920 г
Вчера мы были в театре. Шла пьеса Джером-Джерома «Мисс Гоббс», весело было. А на душе не весело. Тоска, тоска. Что же может быть причиной моей хандры накануне таких больших политических событий? Хочется остаться одной, чтобы всецело отдаться своим думам. А думы… О ком же ещё могут быть мои думы? О Колчаке. О нём, только о нём.
Запись от 25 апреля / 8 мая 1920 г
Я думаю, когда Богданов писал эти стихи, он не думал, что Россия будет когда-нибудь в таком жалком состоянии. Что великая Русь, второе государство в мире, будет в Крыму. Только в Крыму вся «единая, великая, неделимая» нашла себе убежище.
Запись от 22 мая / 4 июня 1920 г
Скверное у меня самочувствие. Слабость такая, что еле на ногах держусь, перо совсем выпадает из рук. Завтра мы с Папой-Колей пойдем прививать холеру. Говорят, что с этой прививкой можно получить холеру и в несколько часов умереть. Как бы хорошо сейчас умереть, тихо, незаметно. Похоронят меня на уютном симферопольском кладбище, где-нибудь рядом с бабушкой, поставят чёрный крест с моим стихотворением. И ничего я не буду ни слышать, ни видеть, ни чувствовать. Но зато постигну великую тайну мира; узнаю то, что не знают живущие.
Траурный марш