Читать «Когда засмеется сфинкс» онлайн - страница 118

Грег потянулся и взял небольшую картонную коробку. Он открыл ее и увидел похожий на портативный фотоаппарат прибор.

— Дайте мне и отойдите в сторону, — слабым голосом повторил Смайлс, — эту тайну я унесу… — Он не договорил, тело выгнулось судорогой. В последний миг он открыл глаза и попытался что-то сказать, видно, в чем-то предостеречь, но не успел и замертво свалился на подушки.

Грег бросился к Смайлсу и схватил его руку — сердце не билось.

Роберт Смайлс был мертв.

Фрэнк повертел прибор в руках и заметил сверху над объективом две кнопки, черную и красную. Он направил объектив на висящий на гвоздике, вбитом в стену, заношенный пиджак Смайлса и нажал кнопку. Пиджак будто растворился, превратившись в серенькое облачко. Грег чихнул и тут же вспомнил: «Так вот, значит, почему они чихали». Да, это действительно гениальное изобретение. Он, задумавшись, машинально нажал красную кнопку.

Грянул взрыв.

Стены запрыгали перед глазами, окно полетело куда-то вниз. Пол заходил ходуном. На миг в распахнувшейся двери мелькнуло белое как мел лицо хозяйки с широко открытым ртом, поднятыми в ужасе руками, и все исчезло…

Глава XIII

Крах фирмы «Гуппи»

Два месяца Грег пролежал в частной клинике. Ранения были серьезны. Врачи колдовали над ним как могли, но пришлось все-таки удалить правый глаз и ампутировать по локоть левую руку. Молодой и крепкий организм брал свое — здоровье восстанавливалось.

Иногда, когда он оставался один на один со своими мыслями, Фрэнк вспоминал отдельные разрозненные, как осколки вазы с замысловатым узором, эпизоды из того, что произошло в тот злополучный вечер в неприглядной комнатушке Роя Смайлса.

Когда он пришел в себя после взрыва, то лежал грудью на бездыханном теле ученого. Кровь заливала лицо, ручьем лилась на пол, вместо левой кисти какие-то красные лохмотья, словно в сжатом кулаке он держал вырубленный неумелым продавцом кусок мяса. Боли не было, вероятно, сгоряча он ее просто не ощущал. Он помнил, как стянул носовым платком с помощью зубов и здоровой руки предплечье. На пороге двери застыла хозяйка, в потемках белело се лицо, в полуоткрытых губах замер крик. Фрэнк дернул плечом, снял магнитофон, протянул женщине и, сплевывая на пол кровь, сказал:

— Ради всего святого, спрячьте, никому не говорите об этом и не давайте. Если поправлюсь, приду за ним. — Почти тотчас нахлынула боль — пронзительная, резкая она рвала на части, ломала кости, проникала в мозг. И он опять потерял сознание.

Очнулся Фрэнк после многочасовой операции уже на больничной койке.

Все два месяца его никто не навещал. Во всяком случае, он этого не помнил. Фрэнк пытался через сестру милосердия связаться с О'Нейли, но после многочисленных попыток сестра передала: ни в фирме, ни на квартире секретарши к телефону не подходят. Однако кто-то аккуратно оплачивал счета за операцию, лечение, лекарства и содержание в госпитале. На его вопросы хирург, толстоватый флегматик, очень похожий на французского писателя Бальзака, ответил: не знает имя человека, кто платит, да это его и не интересует, деньги поступают исправно, а от кого — как он выразился, — это уже детали, в которых он, медик, разбираться не намерен.