Читать «Рассказы арабских писателей» онлайн - страница 2

— Разве у него не было родственников, кроме этой бедной тетки?

— Она была единственной оставшейся в живых. В этом и заключается секрет его ненависти к тетке и нежелания признать ее.

— Однако он все-таки признал ее.

— Да, признал, после того, как она умерла.

— В чем же смысл его признания? Это же совсем странно.

— Он делает это ради удовлетворения своего тщеславия. Он отказывал ей в грошах при ее жизни, но потратит огромные деньги теперь, когда она умерла. Цель этого — стремление к тому ложному блеску, за которым он привык гоняться всю жизнь и в котором видит единственную радость. Разве эта торжественная траурная церемония и пышные похороны не есть лишь средство заявить о себе? Разве не лестно, что видные деятели страны, аристократическая знать и высшие правительственные чиновники будут на этой церемонии, чтобы выразить паше горячее соболезнование и разделить его горе?

Кемаль-бек засмеялся:

— Он сумасшедший! Я хотел бы присутствовать на церемонии и посмотреть, что там будет интересного.

— В чем же дело? Ты знаешь этого человека?

— Так же, как и ты.

— Что же тебе мешает пойти?

— Я уезжаю завтра по важному делу в имение.

Один из присутствовавших посоветовал:

— Пошли ему телеграмму.

— Ты прав, я так и сделаю.

Рифат-бек сказал:

— Что касается меня, то я пойду на похороны и потом расскажу тебе, что там увижу.

Кемаль-бек хлопнул в ладоши, подозвал слугу, потребовал бумагу, чернила и перо и принялся сочинять телеграмму. Подумав, он сказал:

— Я не знаю, что написать этому глупцу.

— Пиши покороче, друг. Например: «Мы все принадлежим аллаху и к нему же возвращаемся».

— Этого совершенно недостаточно, Рифат-бек. Разве ты хочешь, чтобы он презирал меня и издевался надо мной, изображая меня скупым? Нужно составить телеграмму, которая стоила бы не меньше тридцати курушей…

Затем он обратился к Хусни-беку:

— Ты не можешь продиктовать мне несколько грустных и трогательных слов, чтобы выразить соболезнование этому человеку?

Хусни-бек считался в этой компании поэтом. Он долго, задумавшись, смотрел на Кемаль-бека, затем сказал:

— Ты хочешь в прозе или в стихах?

— Предпочитаю в прозе, легкой и доступной, потому что этот человек, как вам известно, невежда и глупец.