Читать «Нутро любого человека» онлайн - страница 141

Я: С какой стати?

ПИТЕР: Чувство вины. Думаю, это я так или иначе довел Тесс до смерти.

Я: Не говори глупостей. Она же не покончила с собой, правильно?

ПИТЕР: Я никогда не смогу обрести уверенность в этом. Но даже, если все вышло случайно, не сомневаюсь, — оказавшись в воде, она рада была умереть.

Я сказал, что ему нужен не пастор, а психиатр. Он ответил, что хочет вернуть в свою жизнь Бога. Я спросил, ладно, а чем тебя не устраивает Бог, с которым ты вырос — англиканский? Он слишком мягок, ответил Питер, слишком рассудителен и понимающ, да и вмешиваться, на самом-то деле, ни во что не желает — больше похож на идеального соседа, чем на божество. Мне нужно ощущать страшный гнев Господень, кару, которая меня ожидает, сказал он. А мой англиканский Бог просто примет грустный вид и устроит мне нагоняй.

— Ты посмотри на нас, — придя в отчаяние, сказал я. — Вот сидим мы с тобой, два получивших хорошее образование человека, два умудренных жизнью писателя, и разговариваем о Боге на небесах. Это же полное мумбо-юмбо, Питер, от начала и до конца. Если хочешь, чтобы тебе получшало, можешь с таким же успехом принести богу солнца Ра козла в жертву. Смысла будет ровно столько же, сколько в твоих разговорах.

Он сказал, что я не понял: если в человеке нет веры, разговаривать с ним все равно что с кирпичной стеной. Я сознаю, что его „обращение“ есть вид покаяния — наказания, в котором он нуждается. Следом Питер сказал, что пишет книгу о Тесс и их совместной жизни.

— Книгу? Биографию?

— Роман.

Пятница, 27 февраля

Сегодня мне стукнуло тридцать шесть. Означает ли это, что я теперь человек средних лет? Возможно, я вправе отложить таковое обозначение до сорока. Фрейя испекла торт со взбитыми белками (раздобыла где-то несколько самых настоящих яиц) и воткнула в него три свечи красных и шесть синих. Стелла потребовала, чтобы задуть их позволили ей. „Сколько тебе лет, папа?“ — спросила она. Я пересчитал для нее свечи и ответил: „Девять“. Фрейя взглянула на меня: „Так ты, выходит, большой мальчик?“.

Если бы не война, я, наверное, мог бы назвать себя настолько счастливым, насколько это доступно человеку. Только две змеи и угрызают меня — Лайонел и мое писательство. С Лайонелом я вижусь все реже и реже, отчасти из-за работы, отчасти потому, что Лотти снова вышла замуж. Лайонелу уже около девяти, почти совсем чужой мне ребенок. А другая забота: я чувствую, как мое métier покидает меня. Ни малейшего желания писать что бы то ни было, кроме заказных статей. Возможно, мне следует дождаться окончания войны, и тогда я смогу все начать все сызнова.

Среда, 15 апреля

Сегодня Питер перешел в католическую веру. Он просил меня стать его крестным отцом, но я отказался — на том основании, что буду неискренним. По-моему, он немного обиделся, ну да и ладно. Спросил также, нельзя ли ему прислать мне рукопись романа о Тесс: „для сверки фактов“. Судя по всему, роман уже почти закончен. Честно говоря, меня мутит от мысли, что придется его читать.