Читать «Сципион. Социально-исторический роман. Том 2» онлайн - страница 401

Однако, скорее всего, его ожидает непроницаемая мгла черной пустоты, в которой он сгинет навсегда со всеми своими талантами и знаньями, с совестью и честью.

Думая теперь о людях, Публий поражался тому, сколь жестоко они укорачивают собственную жизнь хлопотами надуманных забот, сколь обесценивают ее в погоне за фиктивными ценностями, как убивают самих себя, зарясь на чужое. Ему вдруг страстно захотелось обратиться ко всему человечеству с призывом образумиться и вернуться к достойному образу жизни, когда все получают от общества по заслугам: и добрые граждане, и порочные — что твердо ориентирует людей на стремление к добру. Это казалось таким естественным! Но беда в том, что если порядочные люди согласны и желают получать по заслугам, то порочные, у коих «заслуги» совсем иного рода, ни в коем случае не могут с этим смириться и потому мутят общество, стараясь перессорить между собою честных людей, посеять всеобщую вражду, развязать повседневную и повсеместную войну, дабы втихомолку лакомиться добычей. И, судя по всему, никакие призывы тут не помогут, а против силы нужна другая сила. Если же созидающее цивилизацию большинство не проявит воли к объединению с целью выработки коллективного сознания, способного обуздать паразитическое меньшинство, то и далее судьба будет вразумлять каждого по отдельности, проводя его через очистительные страдания смерти, чтобы не умеющие достойно жить люди хотя бы умирали как должно.

Ничего не мог напоследок сказать современникам Сципион, ибо не желающий понимать, никогда не поймет, и если двигатель порока — алчность, то самый удобный путь для его распространения — невежество. Потому Публий стал думать о другом и снова обратился к созерцанию земных красот — единственное надежное утешение в зыбком человеческом существовании.

Он опять вспомнил утренний визит почивших родителей и обрадовался этому видению как факту потустороннего бытия. Причем он начал припоминать, что в отдалении от отца и матери находилась целая группа призраков, наверное, манов рода Корнелиев. Это будто бы давало ему шанс на какую-то реализацию себя в ином мире. Но едва он успел обрадоваться, как его оптимизм остудила мысль о том, что сон, возможно, является всего лишь продуктом его страждущей души, предчувствующей конец.

«Нет, что-то от меня все же останется, — решил Сципион. — Но сохранюсь ли я как целое, как нечто, сознающее себя, или обращусь в обрывок идеи, лентой вплетенный в общий венок на могиле человечества?»

Ответа нужно было ждать еще несколько часов.

Обойдя дерево за деревом, куст за кустом свои лес и сад, Публий вернулся в дом, но тут же спохватился, что напрасно тратит время в душной темной комнате, и снова отправился в лес. Удивительное дело: он созерцал только что виденные картины с такой жадностью, словно не был здесь много лет. Оказалось, что последний взгляд столь же насыщен информацией и дорог сердцу, сколь и первый, а, пожалуй, даже превосходит его, поскольку в нем отражается все прошлое, связанное с объектом наблюдения. Потому Публий на одном дыхании повторил свой прощальный маршрут и только после этого, совсем обессилев, вытянулся прямо на траве, уже не заботясь о больной пояснице.