Читать «Террор на пороге» онлайн - страница 24

— Я смею позвать ее лишь в тот день, когда будет куда позвать: квартира, моя устроенность на работе. Здесь она, напомню, получает повышенную пенсию и еще некоторые привилегии — как инвалид и бывшая юная партизанка. Все наши скромные накопления я до копейки, как понимаешь, оставлю ей.

Мне не пришло на ум предложить и тебе, мама, — пусть даже для вида — тоже подождать комфортных условий, которые мы с Марком себе навоображали. Однако те условия на новом «постоянном месте жительства» к нам, ты знаешь, не торопились.

Марк, окончивший археологический факультет, был неколебимо уверен, что Святая земля непрерывно докапывается до свидетельств своей святости. Но, во-Первых, очень многое до него уже раскопали, а во-вторых, желающих и умеющих совершать «подземные открытия» оказалось гораздо больше, чем та древнейшая земля, мне казалось, могла предоставить. Деликатность Марка натыкалась на деликатность отказов. Я же, историк, не обладая его деликатностью, еще самоуверенней убедила себя в том, что с моей помощью все пять t лишним тысяч лет еврейской истории воспрянут перед ошеломленными израильтянами и, прежде всего, туристами, а это, в свою очередь, поднимет или даже вздыбит экономику государства.

Но выяснилось, что из всей нашей высокообразованной семьи как раз лишь уникальный электронщик и программист папа сумел бы в ту пору обрести полную обетованность на Обетованной земле. А он предпочел до самой смерти программировать в Минске.

В доме нашем физик всегда был во власти лирика. В твоей, мама, власти, принятой им по собственной воле… И все-таки он того плена чуть-чуть стеснялся. К примеру, песни знаменитого детского хора, которым ты дирижировала, папа напевал будто тайком, исключительно в ванной комнате при утренних умываниях и бритье. Однако он утверждал, что постоянно находиться среди детей — это несказанная радость и среди песен — еще более несказанное удовольствие, а что пребывать и вместе с детьми и вместе с песнями одновременно — блаженство в квадрате.

Но когда человек испытывает «блаженство» это, как правило, кого-нибудь не устраивает. Родители детей, у которых ты не обнаружила слуха и голоса, обвинили тебя в злостной семейственности. Олицетворением семейственности в твоем хоре была я. Папа советовал, чтобы я — пусть неискренне, но настойчиво — объявила тебе: «Мамочка, мне надоело петь. Отпусти меня в кружок драматический!» А я закатила драматическую сцену, истерику, точно не могла без пения жить. Потому что продолжала быть «непослушной девчонкой». И навлекла на тебя неприятности. Наверное, все-таки на первом месте для меня по-прежнему оставалась я сама… Прости, мама.