Читать «За год до победы: Авантюрист из «Комсомолки»» онлайн - страница 104

– Он заигрывает.

– Интересно, за что дельфин любит человека?

– Это не любовь, это привязанность.

– Привязанность бывает только у собак.

– Не скажи! Человек всю жизнь, во все века лупил и продолжает лупить собаку, он пинает ее ногами, выставляет во двор, морозит холодом, морит голодом, случается, накидывает на голову петлю, собаке давно бы надо уйти от человека, а она не уходит, не бросает двуногого. В чем дело? Это не привязанность, это что-то большее: привязанность, плюс любовь, плюс еще что-то.

– С дельфинами происходит то же самое, – подхватила Рита, – их рубят винтами пароходы, повара в столовых режут на куски, как обычную рыбу, душат в сетях, бьют веслами, вышвыривают на берег, чтобы посмотреть, как дельфин будет корчиться, сдыхать на солнце, скармливают котам, словно кильку, а дельфины не отворачиваются от людей – дельфин, как собака, не бросает нас. Можешь разгадать эту загадку, товарищ трижды орденоносец?

– Нет, – Пургин сожалеюще приподнял одно плечо.

– И я нет, и маститая хваленая наука тоже нет, и писатели не могут. А дельфины спасают тонущих людей, не дают их сожрать акулам в теплых морях. Может, они наши родственники?

– Может!

– Они сообразительны, привязаны, благодарны. И вообще у них это самое… Цепкий ум! Может, это морские люди?

– Да, может, это морские люди, – соглашаясь с Ритой, повторил Пургин, – вполне. Допустимо.

Он нащупал в кармане кусок хлеба – взял с собой из столовой, чтобы дать собаке, которых в городе развелось больше положенного, среди бродячих псов было много благородных, их здесь забывали хозяева, либо псы сами смывались от владельцев хлебнуть воли, а когда возвращались, тех уже не было – уехали домой, – и иному жалкому лохматому кабысдоху с ранеными глазами кусок хлеба из санаторской столовой – это больше, чем подарок, это то самое, что, случается, жизнь спасает, – скатал в шарик и наклонился к воде.

– Алле-гоп!

Дельфин ткнулся носом в руку, бережно взял хлебный катыш и проглотил его.

– Это что? – спросила Рита?

– Шоколад.

– Надо же, – удивилась она, – он и шоколад ест?

– Ест!

– Удивительное создание.

– Как и все в природе, – Пургин скатал второй шарик, отдал его дельфину, странное дело – тот ел хлеб. Будто поросенок. Может, этот дельфин, по индусской религии, в прошлом действительно был поросенком? Интересно, а по языческой религии души переселялись из тела в тело? Из собаки в человека, из кошки в свинью, из волка в голубя, и наоборот?

Пальцами Пургин прощупал дно – насколько смог дотянуться, настолько и прощупал – было мелко, дельфину было опасно подплывать: он мог пораниться, ободраться, ушибиться, но дельфин, рискуя собой, подплывал к Пургину – ему было важно чувствовать рядом человека, которому он поверил.

Всякая травма, всякая кровь и ссадина оставляют о себе память, обжегшийся кипятком человек дует потом не только на воду, дует даже на водку; дельфиненок, пострадавший на этом месте, не должен был уже возвращаться, а он возвращался, не боясь памяти, новых ушибов и ран, – он верил человеку; он знал, что в случае беды Пургин снова спасет его.