Читать «Кремлевский опекун» онлайн - страница 235

Судья чуть ли не проглотила язык: как не зачитывать? Ведь в них свидетель признается в том, что участвовал в авантюре с бедными детьми. Это же такой выигрыш для защиты, а Бахтин от него легко отказывается.

Прокурор мучительно думал о том же. Но в отличие от судьи его не волновало при этом, о чем подумают дети, горожане, коллеги по работе. Виталий Титович резонно просчитал, что продолжение линии Добровольского может – так или иначе – привести к заказчикам этого суда, тем самым заказчикам, кому он с упорной регулярностью звонил за инструкциями. Нет уж, лучше промолчать.

«Жаль, что нет здесь Багрянского», – поймал себя на мысли Духон, восхищенный изворотливостью адвоката, который безупречным маневром вывел этого несчастного, утонувшего в горе и в паутине, валдайского опекуна. Багрянский бы оценил по достоинству свою интригу. Чем не роман?

– Таким образом, – продолжил Бахтин, – считаю, что обвинение против моего подзащитного утрачивает силу. На основании этого защита требует оправдательного приговора.

Бахтин налил себе из графина воды и выпил. Он еще не сказал всего, что хотел сказать, но пока так и не решил, где поставить точку. Как поступить дальше? Опрокинуть весь этот мутный городишко еще одним зубодробительным сообщением о том, что все это издевательство над двумя молодыми людьми задумано лишь потому, что их земляк оказался наследником богатого русского рода? Что кому-то пришло в голову «распилить» чужой пирог, прикрываясь радением за государственные интересы.

– Поступайте, Борис Фиратович, как сочтете нужным, – сказал ему накануне Духон, когда они остались одни. – Господин Тьерри категорически против того, чтобы вспоминать о наследстве и всей грязи вокруг него. Я же не могу взять на себя моральную ответственность советовать что-либо в создавшейся ситуации. Никак не могу понять, если всё, что знаем мы, станет достоянием гласности, будет ли это полезным уроком хотя бы для одного человечка, не говоря уже об обществе? Решайте сами, если нельзя будет без этого обойтись.

«Духон не хочет, – понял Бахтин. – Может, потому, что дал обещание кому-то? А может, он действительно прав?»

– У меня все, ваша честь, – закончил адвокат и тяжело опустился на свое место.

– Спасибо. Теперь у меня имеются вопросы. Потерпевшая, – обратилась она к Насте, – вы хорошо уяснили суть того, что только что заявил защитник гражданина Сироткина? Мне важно в этом убедиться, прежде чем принять какое-либо решение.

Настя молчала. Слова судьи, речь Бахтина доносились до нее будто бы издалека. Кажется, он сказал, что Насти Уфимцевой не существует на свете. Значит, Настя Уфимцева умерла... Как умерла та малюсенькая сестричка Димки, которой было почти столько же, как сейчас их Оксанке. Какой ужас! Меня больше нет. Зато есть эта незнакомая женщина, Анастасия Сальникова, она из другого мира, она никогда не встречалась с Димой, она не знает, что такое любовь, и у маленькой Оксаны больше нет матери. Нет, это невозможно понять и переварить. Господи, за что такие мучения?! Пожалуйста, освободи меня от них. Спаси, Господи! Мне теперь легко и просто, потому что я никто, меня нет, и на душе спокойно и хорошо. Никто теперь не сможет издеваться надо мной, мучить меня, похотливо тискать противными, гадкими руками, потому что плоть моя отныне безымянна...