Читать «Григорий Распутин» онлайн - страница 60

В комнате воцарилась полная тишина: никто не осмелился даже шевельнуть пальцем.

— Смерть твоя тобой порождена… Чрез ложь свою, насилие и погибнешь… — Распутин откинулся на спинку стула.

Еще секунда, и старец погрузился в глубокий сон. Через двадцать минут гости разошлись, последним ушел Протопопов. Когда он выходил, Распутин неожиданно открыл глаза и быстро перекрестил его.

Ровно через два с половиной года, в октябре 1918-го, бывший министр внутренних дел был расстрелян по приговору Советской власти. Говорят, что судили его именно те, кого еще недавно арестовывали по прямому указанию Протопопова.

Болезненное падение с заоблачных вершин на бренную землю Григорий Распутин обещал и извечным своим оппонентам — упомянутым уже В. А. Маклакову, Г. Щегловитову и А. Н. Хвостову.

— Не видать вам, братья, кущ небесных… Ждут вас тяготы неземные и смерть лютая… Воздадут вам за мои горести… По делам вашим и… — Возгласы эти сопровождали каждую, порой случайную встречу старца с могущественными министрами.

И действительно, все трое погибли в подвалах Лубянки в 1918 году.

И еще одно историческое лицо — директор департамента полиции Степан Белецкий. На первый взгляд он напоминал невыспавшегося бульдога, недоверчиво взирающего на мир сквозь щелки глаз. От его фигуры веяло чем-то недобрым, неискренним; казалось, что пиджак, ловко охвативший его мощные плечи, с трудом сдерживает тугую плоть, способную вырваться из очерченных портным швов и заполнить собой все окружающее пространство. Белецкий всегда расценивал Распутина как собственного врага, вынашивая планы ликвидации старца — и морально, и физически. И в то же время мог запросто позволить себе нежданно заявиться к нему на Гороховую в гости. Не вникая в подробности интриг вокруг своего имени, Григорий Ефимович оставался радушен и откровенен ко всем и со всеми. Откровенность эта многим приходилась не по душе, но распутинская прозорливость вызывала живой интерес у всех, даже у таких скептиков, как Степан Белецкий.

— Знаю, Степа, что за порядком блюдешь. Богоугодное это дело… Но не ведаешь, наверное, что червячок твое яблоко точит…

Белецкий заиграл желваками, занервничал. Уже месяца два, как из его ведомства происходила серьезная утечка информации: ряд осведомителей «вышли из игры» и пропали без вести; две облавы, с такой тщательностью подготовленные, завершились ничем; двум транспортам с оружием и нелегальной литературой удалось проскользнуть из-за границы мимо расставленных полицейских и пограничных засад. Кто-то предупреждал о готовящихся операциях, но кто и как? Уж не об этом ли старец?

— Ты, Распутин, не юли, не ходи вокруг да около… Ты конкретно.

— Конкретно, это ты, Степа, можешь. Ты — большой человек, тебе и карты в руки. Но особо не размахивай, не зарывайся… Артель твоя скоро прикажет долго жить. Понял? Ась?

— Слушай, ты! — Белецкий закипал. — Ты мне зубы не заговаривай. Что ты мне отходную поешь, я тебя еще переживу.

Распутин скромно пожал плечами: