Читать «Вещий Авель» онлайн - страница 65

Многое отличало нового царя от предшественников в день восшествия на престол. О нем знали сравнительно мало: этот человек любил путешествовать. Несмотря на военное прошлое, он слыл человеком миролюбивым, и на основании этой репутации биржи западных государств ознаменовали его воцарение общим повышением курса государственных бумаг. В 1855 году ему было уже тридцать семь лет. Это был сложившийся человек, воспитанный более поэтически (его наставником стал известный поэт В. А. Жуковский), нежели прозаически, с привычкой к продуманному принятию государственного решения и без склонности играть в солдатиков, оловянных или живых.

Важную деталь подчеркивал А. И. Герцен в открытом письме государю 11 марта 1855 г. «Государь! — писал он. — Ваше царствование начинается под удивительно счастливым созвездием. На Вас нет кровавых пятен, у Вас нет угрызений совести.

Весть о смерти отца Вам принесли не убийцы его. Вам не нужно было пройти по площади, облитой русской кровью, чтобы сесть на трон. Вам не нужно было казнями возвестить народу Ваше восшествие.

Летописи Вашего дома едва ли представляют один пример такого чистого начала».

И дальше Герцен восклицал:

«Уму нашему тесно, мысль наша отравляет нашу грудь от недостатка простора, она стонет в цензурных колодках. Дайте нам вольную речь… Нам есть что сказать миру и своим.

Дайте крестьянам землю — она и так им принадлежит».

Казалось, Александр II по настроению своему и просвещенности был готов сделать и то и другое.

Как никто из российских самодержцев, Александр II был подготовлен к своей исторической роли. И дело даже не в том, был ли он либералом. Александр II был убежден, как и вся «интеллигентная» Россия, что отсталое его Отечество сможет занять подобающее место в мире лишь после глубокого преобразования, что это преобразование будет делом его личной славы и восстановлением императорского престижа.

В течение многих лет Александр II был законным наследником, в течение двадцати лет после совершеннолетия принимал довольно деятельное участие в делах правления (как то и было заведено при российском дворе, да не со всеми наследниками получалось, не все, к слову, и выказывали такое усердие, как великий князь Александр Николаевич). Он занимал ответственные военные должности, присутствовал в Государственном совете, был членом Синода.

Александр Николаевич даже прошел нечто вроде курса высших государственных наук, изучал не только военное дело, но и дипломатию, и законоведение, которое, кстати, читал ему выдающийся государственный деятель России, реформатор в отставке и человек драматической судьбы М. Сперанский, задолго до восшествия на престол государя-реформатора мечтавший о конституции для России.

Понимая необходимость радикальных реформ, начал новый российский император с реализации своих познаний в дипломатии: нужно было срочно покончить с тяжким наследием Крымской войны. Только после заключения Парижского мира, преодолев нудное сопротивление ближайшего окружения, создал Александр II в начале 1857 года Секретный комитет по крестьянскому вопросу, который должен был разработать план постепенного освобождения крестьян — «без крутых и резких переворотов». За эту формулировку — наказ государя составителям реформ — царя потом на протяжении многих десятилетий ругали. А в ней, возможно, и была главная мудрость правителя. Без переворотов худо-бедно, а реформа пошла. Ругали и за то, что велась работа по освобождению крестьян уж очень «секретно». Секретность же была необходима. И потому, что крепостники составляли тогда могучую оппозицию реформам, и потому, что освобождение могло начаться снизу. Для успеха реформы сверху, которая в силу своего эволюционного характера единственно могла иметь перспективу для России, нужна была «секретность».