Софья. Садись, ешь, Иван…
Иван (идёт в комнату Якова). Я не хочу ваших объедков! Надежда, почему меня никто не встретил?
Надежда. Мы не знали!
Иван. Неправда! А, господа! Я понимаю вас! С того дня, как я не служу, — цена мне упала в ваших глазах…
Лещ. Вы бы поздоровались прежде…
Иван. Что? Здравствуйте…
Лещ. Преступник, который…
Иван. Который поднял безумную руку на меня, — что он?
Лещ. Заболел острым расстройством нервов…
Иван. Это его не оправдает, нет, шалишь!
Лещ. Ну, да, но его нельзя судить…
Иван. Почему? (Он опускается на диван. В дверях столовой стоят Пётр, Вера, Софья, потом Александр. Из двери за ширмами в комнату Якова входит Любовь, останавливается у кресла няни, задумчиво гладит рукой её щёку, старуха что-то бормочет, тихонько смеётся, кивая головой. Лещ и Надежда около Ивана. В столовой — горничная.) Это поразительно! За то, что я не позволил застрелить себя — меня бесчестят газеты и даже принуждают уйти со службы… а извергам, убийцам — мирволят, потому что у них, видите ли, слабые нервы! И называют это — конституцией! Как жить, спрашиваю я вас, как жить?
Софья (уходя в столовую). Садитесь за стол!
Иван. Разве пойдёт мне кусок в горло!
Александр. А ты выпей водки, и он пойдёт.
Иван. Почему ты не встретил меня на вокзале?
Александр. Ну, брось это!
Иван (почти искренно). Нет, мне обидно… Разве я не заслужил вашего внимания, дети, а?
Яков (из столовой). Да перестань же, Иван…
Любовь (подходит к отцу, холодно). Вы скоро кончите эту жалкую сцену?
Иван (встаёт). Жалкую? (Ко всем.) Так она говорит об отце своём, который на службе престолу и порядку…
Любовь (спокойно). Пропустите меня, я хочу есть…
Иван. Чей хлеб ты идёшь есть, горбатая дрянь?
Яков (кричит). Иван! Ах, боже мой…
Любовь (спокойно, громко). Я буду есть хлеб вашего брата.
Софья. Иван, ты бы постыдился хоть горничной…
Иван (оглядываясь). Как? Что такое?
Любовь. Вы не смеете говорить мне грубости…
Иван (растерянно оглядываясь). Это — это новость…
Яков (поддерживаемый под руку Петром, взволнованный, тихо). Что вы? Вы с ума сошли! Иван!.. Иди… иди!
Иван (уходя). Я не буду есть, если она сядет за один стол со мной…
(Все идут за ним; Яков, Пётр и Любовь остаются одни.)
Яков (тихо). Что с тобой, Люба?
Любовь (тихо). А как ты думаешь? (Под её взглядом он наклоняет голову. Пётр подозрительно смотрит на них.)
Иван (в столовой, горестно). Откуда мог явиться в моей семье этот злой дух вражды?
Александр. Твоё здоровье, папа!
(Яков и Пётр молча идут к столу. Любовь осталась одна, оглядывается, кутаясь в свою шаль.)
Федосья (наклоняясь в кресле, смотрит на неё с улыбкой, манит к себе и шепчет). Поди сюда, Любушка, поди сюда… Что он кричит, воевало-то наш?
Лещ (в столовой). С приездом… и за осуществление всех желаний нашей тесной семьи!
Занавес
Действие второе
Часть столовой — скучный угол со старинными часами на стене. Солидный буфет и большой стол, уходящий наполовину за пределы сцены. Широкая арка, занавешенная тёмной драпировкой, отделяет столовую от гостиной; гостиная глубже столовой, тесно заставлена старой мебелью. В правом углу горит небольшая электрическая лампа; под нею на кушетке Вера с книгой в руках. Между стульев ходит Пётр, точно ищет чего-то. В глубине у окна Любовь, она встала коленями на стул, держится за спинку и смотрит в окно.
