Читать «Обрученные грозой» онлайн - страница 229

— Невозможно представить, что им пришлось вытерпеть, — пронзительным голосом рассказывала одна из дам о своих знакомых, бежавших от французов из Москвы. — Станции грязные, заполненные живностью — от кошек и телят до кур, дым от печей, насекомые… И еще турки…

— Какие еще турки? — удивилась ее соседка.

— Пленные с турецкой войны, — пояснила рассказчица; ею оказалась графиня Сербина. — Представьте, после заключения нами мира с Турцией они уверяют, что являются верными друзьями России. Де ненавидят французов, посмевших напасть на нас, и все такое прочее. Ходит анекдот, как неким пленным туркам весьма понравились две юные барышни из Москвы и они предложили выменять девушек на двух своих полковников. Каково, а?! Мать девиц, конечно, возмутилась, заявила, что дружба Турции с Россией зашла слишком далеко, посадила дочерей в карету и увезла их в Рязань.

Дамы ахали, качали головами и со смешками переглядывались.

— Слышала, в Москве происходят ужасные бесчинства, — продолжала Сербина. — Французы жгут и разоряют дома, в церквях устраивают конюшни. Меня весьма тревожит наш особняк. Мы оставили в нем сторожей, конечно, чтобы те сберегли хоть что из вещей — там добра тысяч на… тридцать-сорок…

На другой половине критиковались принятые в свете французские обычаи.

— Все подражали французам и доподражались, — уверял некий господин, при этом говоривший по-французски. — Переняли у них разврат, пороки, вообще все дурное, что только там водится. Французские романы, французские моды, обычаи… пора, пора вспомнить о матушке-России.

Его слушатели — также по-французски — полностью одобряли его слова, призывая бороться с засильем французских поветрий в обществе.

Поодаль военными обсуждались маневры русской армии. Одетый с иголочки молодой штабной офицер громко и взволнованно возмущался:

— Об армии ничего не известно! Где она, куда увел ее Кутузов, отдав французам Москву на поруганье?

— Он шлет весьма странные донесения — то отходит к Рязани, то к Калуге, — сообщил другой штабной.

— Кружит, кружит, — взмахнул руками первый. — Из свиты князя никто не ведает и не понимает его планов, потому как, уверен, никаких планов у него вовсе нет. Спрашивается, зачем меняли командующего? Воля ваша, ведь надеялись, что уж Кутузов-то остановит француза, а он под Можайском только бой дал, да и ноги унес. Не удивлюсь, если и его запишут в изменники, как Барклая, которого все, все без исключения, презирают и ненавидят — предателя, изменника и труса.

— Почему же все? — послышался голос Палевского. — Я, например, весьма уважаю графа Барклая-де-Толли и отношусь к нему как к способному, храброму и преданному своему делу военачальнику.

— Большего зла, чем министр причинил России — быть не может! — вспыхнул офицер, чуть стушевавшись. Он определенно не ожидал, что знаменитый Палевский вступится за пинаемого всеми Барклая.

— И что же за зло принес Барклай-де-Толли России? — Палевский сузил глаза, что не сулило ничего хорошего.

— Как это — что за зло? — растерялся офицер. — Отдал без боя все западные земли!