Читать «Жена Петра Великого. Наша первая Императрица» онлайн - страница 215

Шереметев начал по старшинству:

— Сие, Екатерина Алексеевна, генерал-майор Репнин Аникита Иваныч, с коим вместе мы о прошлом годе крепкую Ригу на аккорд взяли.

Статный красивый военный лет сорока с хищным орлиным профилем и почти капризным изломом атласных черных бровей (как видно, любимец женщин) поклонился Екатерине и воскликнул с несколько наигранным восхищением:

— Счастлив увидеть Клеопатру нашего северного Цезаря!

— И Клеопатра, и Цезарь окончили свою жизнь в несчастии, — парировала Екатерина. — Уповаю, Аникита Иваныч, что наша с Петром Алексеичем фортуна будет счастливее!

— А вот начальник дивизии Вейде, Адам Адамыч, кровью немец, да душой наш, ибо в Москве на Кукуе родился! — продолжал представлять Шереметев. — Он знаток артикула воинского, для войска нашего уставы написал. С самой Нарвской конфузии в шведском плену в железах томился, и лишь недавно сменяли мы его на одного генерала неприятельского.

Страшно худой человек, на изможденном лице которого читались следы перенесенных лишений, попытался поклониться, но Екатерина удержала его за плечи:

— Это я должна кланяться вам, господин Вейде, за ваши страдания!

Михайла Шереметева и Яна Вадбольского старый фельдмаршал представлять не стал, только сказал, в знак особой близости с Екатериной переходя на «ты»:

— Сии двое, Екатерина Алексевна, тебе давно ведомы. Всего и перемен, что Михайло мой уже полковник, а Ян Владиславович — бригадир. Изволь любить да жаловать!

На низкий поклон Михайлы Борисовича Екатерина ответила вежливо, но подчеркнуто холодно. Это должно было означать: «Мстить не буду, но не забываю и не прощаю». Шереметев-младший удовлетворился и этим. Он еще раз расшаркался и счел за благо незаметно ретироваться к уставленному легкими закусками и напитками «предварительному столу», именуемому на французский манер — «аперитивом». Полковнику же Вадбольскому Екатерина с искренней радостью протянула руку для поцелуя и, когда тот почтительно приник к ней губами, другой рукой ласково погладила его едва начавшую седеть буйноволосую голову. Она знала, что в Европе такой смелый жест может быть расценен как знак амурного расположения, но в этот момент в залу быстрой походкой вошел государь, и Екатерине вдруг смертельно захотелось заставить его ревновать. Пусть Петр видит, как обожают ее, невенчанную жену Цезаря, его сподвижники! Пусть делает северный Цезарь в своем могучем уме заключения, доступные разуму самому посредственному, и решается наконец!

— Виват, господа генералы, бригадиры, полковники! — возгласил Петр Алексеевич трубным голосом. — Будьте приняты в доме сем, как в моем собственном!

— Виват, Ваше Величество! — грянули в ответ зычные голоса, привыкшие покрывать шум битвы. Один Борис Петрович промолчал, видимо, уязвленный тем, что не жаловавший его царь в своей здравице «забыл» упомянуть чин фельдмаршала. Шереметев-старший демонстративно отвернулся и подошел поприветствовать вошедшего вместе с царем датского посланника, сухощавого человека неопределенного возраста с обветренным лицом того кирпичного цвета, что бывает обычно у старых моряков.