Читать «Страсти по Юрию» онлайн - страница 29

— Езжай, — сказал тихо Устинов и сузил глаза.

Ух, как хорошо, как знакомо запахло! Во-первых, конечно, паленым и жареным. Потом сразу свежим, с кровинкою, мясом. Короче: политикой и философией.

— А вот не уеду! Не жди. Не дождесся! — И знаменитый логик Григорьев плюхнулся на стул между блондинкой и стариком Евторхановым. — И вы тут, мусье ибн Хаттаб?

Гордое и тонкое лицо внука стало еще тоньше, и он привычно положил смуглые пальцы свои на то место, где должен болтаться кинжал.

— Шутю я, шутю! — засмеялся философ. — Похлебка-то где тут? Ужли всю похлебали?

Глазастая блондинка осторожно пододвинула ему прибор.

— Нарядный какой, Михаил Емельяныч! — с жадностью принимаясь за суп, засмеялся Черномор. — Штаны-то небось до уценки купил! Небось в «Лафайете» давали! Я вижу!

— Ты кушай, Сан Саныч. С дороги же. Кушай! — угрожающе посоветовал Устинов.

— А я вот, изволите видеть, в одних тренировочных год проходил! — обращаясь к блондинке, продолжал философ. — И в тапках! Да, в тапках! А тоже ведь, стыдно сказать, — знаменитость! Читали вы, барышня, книжку такую: «Зияйте и пойте!»? Читали, надеюсь?

— Нет, я не читала, — смутилась она.

— А вы прочитайте! — Глаза Чернономора наполнились кровью. — Нельзя таких книг не читать!

— Господа, господа! — Нахмурившийся Мишаня постучал ложечкой по бокалу. — Через полчаса первая сессия. Прошу не рассиживаться!

— Муся, будет скандал, — прошептала одна из сотрудниц. — Уж я по лицу его вижу.

— А мы с тобой разве не знали заранее? — огрызнулась другая, маленькая, бледная, и любящим мстительным взглядом уперлась в затылок Устинова. — Ему лишь бы пыли в глаза напустить… Кому здесь иначе нужна эта кукла?

Владимирову до смерти хотелось вернуться обратно в комнату, где на сундуке лежат белые подушки, а окна закрыты старинными ставнями. И лечь, натянув на глаза одеяло.

По винтовой лестнице поднялись на второй этаж. В огромную, с массивным дубовым столом и овальными окнами, в которых светло зеленели деревья, и золото ясного дня скользило по мощным стволам, и каждый из этих стволов был старше, мудрей старика Евторханова, которому было почти что сто лет, — в огромную эту, прохладную комнату, в которой когда-то мог жить бы и Фауст, — вошли и расселись по бархатным стульям.

— Господа! — негромким голосом начал Мишаня и глотнул из стакана с водой, который только что пригубила миловидная блондинка.

Сотрудницы переглянулись.

— Мы должны определить и выработать общую платформу единого фронта эмиграции в связи с отношением к развалу Советского Союза. От нас очень скоро потребуется…

Сердитый философ Григорьев не дал ему договорить.

— Бабушка надвое сказала! Советский строй может еще жить и жить! Хотите узнать почему? А я вам скажу почему! Потому что та социальная система, которая сложилась в СССР, была и остается самой совершенной, самой простой, стандартизированной и намного более эффективной, чем западная! И это давно не секрет!

Внук старика Евторханова быстро застрочил в блокноте. Дед повел глазами, прочел, и серые брови его резко сдвинулись.