Читать «Сципион Африканский» онлайн - страница 133

Римляне с жаром набросились на все развлечения, подобно людям эпохи Возрождения, которые чередовали самые утонченные и самые грубые развлечения, или императору Петру I, который покупал за огромные деньги прекраснейшие картины и статуи из Европы и в то же время устраивал шутовские карнавалы или обливал приезжающих послов водой. Римляне теперь обожали пиры, и в моду вошло кулинарное искусство (Liv., XXXIX, 6). У Энния, первого из поэтов, придерживающегося мистического учения о переселении душ, есть целая гастрономическая поэма, воспевающая всякие закуски. За бочонок сельдей платили больше, чем за пару быков (Polyb., XXXI, 24; Cato, Orat., fr. 145). Бедная стряпня хозяйки дома уже никого не устраивала. У Плавта раб важно говорит, что желает пообедать изящно и пышно, а не вульгарно, по-варварски (Plaut. Casina, 746–747), то есть как римляне, которые не умеют как следует готовить. Катон говорит, что раньше на еду тратили медяки, а теперь сотни (Cato, Orat., fr. 139). Теперь модно стало нанимать за бешеные деньги ученых поваров. Этот разряд людей весьма ярко живописал Плавт. Они были буквально напичканы какими-то напыщенными рассуждениями о своем высоком искусстве, о супах, ароматом которых питается сам Юпитер, о дивных, небесных закусках и в то же время норовили стянуть ложку или кувшин.

Римляне то с восторгом смотрели Еврипида или Менандра, собирали лучших актеров и музыкантов Греции, то вдруг приказывали этим музыкантам затеять шуточную потасовку между собой, потому что так будет еще смешнее (Polyb., XXX, 14). В конце праздника иногда устраивали пир под открытым небом. На Форуме для всех накрывали столы, а если шел дождь, народ разбивал палатки, ибо никто не хотел уступать судьбе и природе ни мгновения веселья. После Форума никто уже не желал идти домой и сидеть, забившись в свою нору. Римляне шли в гости или звали к себе друзей. Страсть к вечеринкам настолько возросла, что ревнители старины попытались провести закон, ограничивающий число сотрапезников (Macrob. Sat., III, 17, 2; Cato, Orat., fr. 139–146). Теперь римлян более не устраивали их унылые жилища. Им хотелось иметь дома большие и светлые, а в комнатах, по словам Катона, ставили статуи и на стенах вешали картины (Cato, ibid., fr. 94, 95, 98). Гости возлежали теперь на изысканных ложах (Plin. N.H., XXXVII, 12). Появились греческие диваны с бронзовыми ножками, ковры и прелестные столики (Liv., XXXIX, 4). Перед пирующими ставили красивую посуду из чеканного серебра (Plin., ibid.). «Появились на пиршествах певицы, играющие на цитре и арфе, и другие развлечения и забавы для пирующих» (Liv., XXXIX, 6). А иной раз и сами молодые гости, забыв степенную важность, весело плясали и пели стихи (Cato, ibid., fr. 114–115).