Читать «Записки Русалочки» онлайн - страница 88
Сонда Тальбот
— Ты уверена?
— Да…
Его лицо с густыми бровями и сверкающими темным огнем глазами, в которых, казалось, бушевала буря, еще более сильная, чем тогда, в проливе Па-де-Кале, двигалось к моему застывшему лицу. Я чувствовала его дыхание, напряженное, взволнованное. Я даже сознавала, что сейчас может случиться. Но ни один мускул не шевельнулся на моем лице. Наверное, скользнула во мне мысль, это точно так же, как иметь дело с мраморной скульптурой… Она так же безучастна к тому, что с ней происходит… Да, я любила, я люблю Иво всем сердцем, но в тот момент… Мое прошлое, которое никогда не покидало меня, выплыло наружу. Но не ужасом, не паникой, а мертвецким холодом, сковавшим мою душу и мое тело. И Иво почувствовал холод, исходящий от меня.
— Ты уверена, Дона? — шепотом спросил он.
— Да… — сдавленно ответила я, не в силах даже кивнуть.
И тогда его жаркий рот коснулся моих ледяных губ. О, как я надеялась, что этот огонь сможет растопить мою душу, вернуть ее к жизни…
Но, увы, этого не случилось. Все, что я чувствовала в тот момент, это то, как какая-то маленькая частичка меня пытается противостоять ледяному холоду, в который погружена душа.
Этой частичке хотелось почувствовать тот жар, который переполнял Иво, то томление, которое свойственно поцелую, ту, настоящую, истинную любовь, которая отдает себя без остатка… Но она была слишком мала для того, чтобы бороться.
Иво отстранился от меня, и я увидела в его глазах боль и недоумение. Он встал, пробормотал что-то вроде «пойдем спать, Дона» и, натыкаясь на мебель, как будто слепой, побрел к лестнице.
Вот и все, подумала я. Теперь все кончено. Я окончательно убедилась в том, что неспособна на настоящую любовь. И впереди меня ждет долгое и беспросветное одиночество. Оставаться с Иво, обрекать его и себя на мучение бессмысленно. Значит, нужно найти в себе силы уйти, чтобы в одиночестве продолжить свои танцы над бездной…
Ночью, когда Иво спал, я собрала свои вещи и вышла из поместья Видхэмов. Вышла, чтобы больше никогда не вернуться. Я не стала оставлять записку, потому что мне нечего было сказать, кроме того, что я не умею любить. Но Иво и так это понял…
Иногда бывает так грустно, как будто с души облетают листья, как будто в ней наступает долгая, безразличная, безрадостная осень. Осень одиночества. И всем нам хочется выть, как волк или как брошенная во дворе собака… А еще бывает так: на душе собираются тучи, и гонят, гонят нас в то место, где никто никогда не сыщет, как бы ни старался… А еще бывает мучительно больно, и мы мечемся, как загнанные звери, в клетках своих домов…
Сейчас я чувствую, как боль, горечь и одиночество съедают меня изнутри. И невольные слезы капают на эту бумагу. На эти испещренные радостями и горестями листы моей жизни…
Полицейский, полный розовощекий мужчина лет тридцати, сидит спиной к окну, из которого вовсю плещут солнечные лучи. Напротив него, съежившись на стуле, как побитый котенок, сидит зареванная девушка в изорванном платье и с синяками на руках, шее, плечах…
