Читать «Вечная мадонна» онлайн - страница 8

Разумеется, Екатерина показала стихи подруге, но умоляла не насмешничать над отроком-поэтом. На другой день она непрестанно ловила на себе настороженный взгляд Лермонтова, который словно бы ожидал в любую минуту издевок, однако так и не дождался. И вот на колени Екатерине упала новая свернутая бумажка!

Она тотчас угадала, что там новые стихи:

Благодарю!

Благодарю! Вчера мое признанье И стих мой ты без смеха приняла; Хоть ты страстей моих не поняла, Но за твое притворное вниманье Благодарю! В другом краю ты некогда пленяла, Твой чудный взор и острота речей Останутся навек в душе моей, Но не хочу, чтобы ты мне сказала: Благодарю! Я б не желал умножить в цвете жизни Печальную толпу твоих рабов И от тебя услышать вместо слов Язвительной, жестокой укоризны: Благодарю! О, пусть холодность мне твой взор укажет, Пусть он убьет надежды и мечты И все, что в сердце возродила ты; Душа моя тебе тогда лишь скажет: Благодарю!

Екатерина была особа начитанная, она прекрасно понимала, что перед ней еще начальные поэтические опыты, не изобличающие в авторе особого мастерства. Из чистого сочувствия она предсказала Мишелю будущее великого поэта, однако спустя несколько дней поняла, что снисхождения ему не надобно, что будущее его и впрямь предопределено.

Случилось это, когда вся компания отправилась на богомолье в Лавру. Путешествовали превесело! Мишель всячески увивался вокруг Екатерины, а она называла его своим пажом.

На церковной паперти стоял слепой нищий. В его деревянную чашечку девушки положили мелких монет, и нищий, услышав звон их, сказал:

— Спасибо, люди добрые! А вот намедни приходили сюда господа, да были они шалуны, насмеялись надо мною — наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!

Эти слова, видимо, поразили Лермонтова… Когда вошли в столовую, он встал на колени перед стулом и принялся что-то писать. Все уже уселись за стол, а он все строчил карандашом по бумаге. Наконец-то закончив, он передал Екатерине листок со следующими строками:

У врат обители святой Стоял просящий подаянья, Бессильный, бледный и худой От глада, жажды и страданья. Куска лишь хлеба он просил, И взор являл живую муку, Но кто-то камень положил В его протянутую руку. Так я молил твоей любви С слезами горькими, с тоскою, Так чувства лучшие мои Навек обмануты тобою!

Екатерина была в недоумении. Мишель писал так, словно она и впрямь подавала ему надежды, словно разбила сердце… А ведь он был для нее всего лишь милый мальчик, не более!

— Какое странное удовольствие вы находите так часто напоминать мне, что я для вас ничего более, как ребенок! — оскорбился Мишель и вдруг так посмотрел на Екатерину, что она вспыхнула и дала себе слово быть впредь с этим «ребенком» осмотрительней. Ведь взгляд его был вовсе не детский!