Читать «Жак де Моле» онлайн - страница 7

И тут Соньер проснулся, сквозь остатки сна осознавая, что это не очень громко, но настойчиво стучат к нему в дверь.

Соньер вздохнул с облегчением и наконец-то смог, хотя и с трудом, разлепить тяжелые веки. Раскрыв широко глаза, он понял, что громовые раскаты — это настойчивый, хотя и не очень громкий стук в дверь.

Мартовский день еще только-только занимался. Накинув халат, священник спустился вниз. На пороге стояла женщина, окутанная, как саваном, холодным утренним туманом. Соньер долго не мог понять, в чем дело. С трудом вслушиваясь в то, что она говорит сквозь всхлипывания, он наконец разобрал смысл: ночью его друг аббат Анри Буде отдал душу Богу.

С того дня призрак аббата Буде стал посещать дом Беранжера Соньера.

Прошло еще несколько месяцев, и Соньер, чувствуя, что сходит с ума, отправился на исповедь к епископу города Каркасона, захватив с собой найденные в церкви Марии Магдалины пергаменты.

Сокровища тамплиеров

Въезд в Париж

Тайна, на которую случайно наткнулся Беранжер Соньер и которая чуть не стоила ему рассудка, своими корнями уходила в далекое прошлое. Чтобы хоть как-то приблизиться к ней, мы должны из века XIX, где застигли нас все вышеупомянутые события, перенестись в век XIV, чтобы понять, что удалось раскопать бедному каркасонскому священнику, чей дом стал посещать призрак внезапно скончавшегося друга.

Шесть веков тому назад жизнь человека была гораздо более мимолетной и не ценилась так, как нынче; люди были ближе к смерти, и поэтому городское кладбище служило и местом свиданий, и местом развлечений, и местом деловых встреч. Никого при этом не смущал смрадный запах, исходящий из открытых братских мстил, которые просто невыгодно было зарывать. Проститутки искали здесь богатых клиентов и находили их, влюбленные целовались и объяснялись в любви.

Memento mori — помни о смерти! Вот девиз эпохи. Находились святые, которые добровольно замуровывали себя в маленьких кельях на кладбище, оставляя лишь небольшое отверстие для воздуха и жалких подачек, чтобы подольше продлить собственные страдания. Сам король назначил что-то вроде жалованья для двух отшельниц, поселившихся таким образом на кладбище Невинноубиенных младенцев в Париже.

Зато человек в ту эпоху не знал, что такое одиночество. Начиная с рождения и до самой смерти он был включен в жизнь общины и принадлежал либо к цеху ремесленников, либо к купеческой гильдии, либо к рыцарскому ордену, либо к монашескому братству.

Никогда человек не чувствовал себя одиноким, и не было у него возможности хоть чуть-чуть побыть одному. Даже в спальне нельзя было укрыться от любопытных глаз. Богатые и благородные супруги предпочитали проводить ночи в компании со своими слугами, детьми и собаками, которых любили не меньше, чем детей.

Даже смерть не давала уединения. Если покойник был грешен, то его вполне могли достать из могилы и наказать, как живого. Т ак, голова мэтра Одара де Бюсси по особому повелению Людовика XI была извлечена из могилы и выставлена на рыночной площади Эдена, покрытая алым капюшоном, отороченным мехом.