Читать «Цицерон» онлайн - страница 369

Когда в день мартовских ид Цезарь упал мертвым под ударами заговорщиков, на Антония напал панический ужас. Он пустился наутек, скинул свое консульское платье с пурпурной каймой, надел грубую простую одежду и скрылся. Лепид также бежал. Но, узнав, что Брут не делает ничего и продолжает сидеть в Капитолии, оба на другой день вернулись и стали действовать.

Что же означает странное поведение Брута? Большинство ученых считают, что заговор был совершенно непродуман и тираноубийцы просто не знали, что делать после смерти Цезаря. Буассье, напротив, доказывает, что заговор был продуман, но в том-то и дело, что Брут слишком высоко поставил человеческую природу. Он думал, что, когда он убьет тирана, «народ получит обратно свои права и сможет свободно располагать ими». А создание временного правительства казалось ему незаконной узурпацией власти. Однако с этим трудно согласиться. С древнейших времен в Риме в годину смут власть переходила в руки диктатора. Таким образом, создание временного правительства не противоречило духу Республики. Да и при чем тут человеческая природа, когда власть и армия были в руках Антония и Лепида? Представим себе, что шайка разбойников ворвалась в дом, связала хозяев и начала рыться в сундуках. Вдруг входит человек и выстрелом из пистолета убивает главаря. Потом он с благостной улыбкой обращается к хозяевам и говорит: «Вы свободны. Отныне вы можете жить по своим законам». Поворачивается на каблуках и уходит, оставив несчастных во власти разъяренной банды. Такого именно благодетеля и напоминает мне Брут. Причем его поведение еще ужаснее потому, что глава бандитов — если пользоваться тем же сравнением — был настоящим Робином Гудом, рыцарем среди разбойников. Шайка же его состояла из отъявленных головорезов.

С тревогой и отчаянием смотрел Цицерон на друга. Как только он узнал обо всем, он тогда же, вечером мартовских ид, поднялся к нему на Капитолий. Он предлагал немедленно спуститься, созвать сенат, пользуясь его смятением, провести нужные декреты и организовать временное правительство. Ибо уничтожить нужно не только диктатора, но и диктатуру, говорил он. Антоний же столь свиреп и опасен, что должен быть немедленно казнен. Реакция Брута поразила оратора. Он долго молчал, потом поднял голову и стал умолять Цицерона немедленно идти к Антонию и просить его стать на сторону Республики. Напрасно изумленный оратор доказывал, что пока Антоний напуган, он обещает все что угодно, но, как только он почувствует силу, то обо всем забудет. Брут, казалось, его не слышал (Phil., И, 88–89). А на другой день Антоний уже собрал вокруг себя силы. И пока Брут колебался, он уже как власть имущий созвал сенат. И — тут мы едва верим своим ушам! — заговорщики не решились сойти с Капитолия и вместо себя послали в сенат Цицерона. Создается впечатление, что героические тираноубийцы прятались за спину слабого старика. В конце концов они спустились в город, только взяв заложников!