Читать «Король Камней» онлайн - страница 77

Генри Лайон Олди

Он был солдатом, ворвавшимся в захваченный город. За спиной остались трупы, кровь, горячка боя. Ярость кипела в тигле сердца, переплавляясь в иное. Вынырнув из омута смерти, он люто, страстно хотел доказать себе, что жив. Ноздри трепетали, человек шел по следу, как пес, и в третьем по счету переулке настиг добычу. Не глядя, молодая или старая, хороша собой или уродка, он швырнул ее на мостовую и, храпя по-конски, упал сверху. Рвал одежду, будто знамя врага; умирая от голода, хватал ртом все, до чего сумел дотянуться. Зарывался лицом в трепет и содрогание; ему мешали – бил наотмашь, и помеха исчезала. Грудь, мокрая от пота. Впадинка над ключицей. Фарфор ломкого запястья. Ребра ходят ходуном; крик толкается в ладонь и стихает. Темно-русый, курчавый треугольник; ниже, ниже! Мостовая была за него, булыжник пророс цепкой лозой, удерживая жертву – рыбу в сети, птицу в силках. Тело плясало под мужчиной, тело без имени, никто и звать никак; жертва, о которой завтра и не вспомнишь без смеха, а верней, не захочешь вспоминать.

«Эльза… ее зовут Эльза…»

Ну и что?

Он был насильником, Амброзом Держидеревом, чудовищем, с которого пощечина содрала человеческую личину. Он мог все. Зная любовь, как изысканный танец, где каждый шаг – ступень к обоюдному наслаждению, он и представить не мог, что его опыт – жалкий поскребыш рядом с возможностью силком раздвинуть женские ноги, сломив сопротивление. Симон унизил его в Кругу Запрета, превратив победу в насмешку. Сейчас Амброз должен был в свою очередь унизить кого-нибудь, растоптать, лишить чести и достоинства, иначе сердце разорвалось бы в груди.

– Я умру. Я скоро умру. Зачем ты ударила меня?

Он стоял над Эльзой на коленях. Чресла иссякли; разум, будь он проклят, возвращался из ссылки. Распятая на полу, истерзанная сивилла едва дышала. Кольца побегов, выметнувшись из корней пола, глубоко врезались ей в щиколотки и запястья. Губы вспухли, запеклись, как у больной после горячечной ночи. В спутанной гриве волос блестел обруч диадемы; чудо или кара богов, но украшение до сих пор оставалось на месте, не давая сивилле спастись за стеной безумия. Нагота Эльзы, в царапинах и пятнах кровоподтеков, утратила волшебную силу. Она больше не рождала в Амброзе похоть. Должно быть, снаружи слышали, как женщина кричала. Шли мимо шатра, делая вид, что торопятся; ухмылялись в бороды. Стыд? Нет, он не стыдился. Он так устал, что голым вышел бы на площадь, полную народа, и ничего бы не почувствовал.

– Я умру в таких мучениях, что ты и представить не можешь…

Жаль, ответил кто-то. Хотелось бы представить.

– Ты – моя надежда на спасение. Ты и Циклоп. Добром или силой, я вырву из вас даже то, чего вы не знаете. Думаешь, я боюсь смерти? Правильно думаешь. Но больше смерти, больше страданий, я боюсь, что стану первым в длинной веренице смертей. Возглавлю исход Высокого Искусства. Хорошо, первой была Красотка. Ты права. Эй, вы! Те, кто сейчас презирает меня! Я спасаю и вас тоже… Подавитесь вашим презрением!

Эльза шевельнулась. Под сомкнутыми веками дрожали глазные яблоки; вряд ли сивилла понимала, где находится и что с ней происходит. Дыхание ее было дыханием старухи, ковыляющей в гору. Ноги, согнутые в коленях, ослабли; запах пота и мускуса царил в шатре. Мускус, подумал Амброз. Мускус и тлен.